— Вперед, ребята, — прошептал я. Сначала тихо, потом громче. — ВПЕРЕД, РЕБЯТА!

Я не слышал топота ног, кроме своих собственных, отдававшегося дребезжанием в голове. Уже близко. Пятнадцать ярдов. Десять. Ну, парень, эти проклятые ноги здорово сотрясали мою башку.

Маленькая красная кнопочка!..

18.

Я решил остановиться, повернуть и бежать обратно под прикрытие полиции и даже бросил взгляд назад, через плечо, но ослепляющий свет вспыхнул вокруг меня. Только краешком мозга я понял, что свет изливался из прожекторов, установленных на крыше дома. Мозг же в целом — вернее остатки его после крушения — отметил, что вокруг не было ни души. Если не считать меня, конечно.

Я повернул голову обратно в сторону дома с кошмарным пониманием, что собравшиеся в нем уголовники слышали, как я вопил: «Вперед, ребята!».

В этот миг свет снова вспыхнул в затемненном доме. Свет в доме и во всей округе — это все, что мне было нужно.

Я уже было намеревался крутануться на месте и броситься назад, туда, откуда я прибежал, если не на полмили дальше. Но когда я поглядел вперед, я не только заметил, что дверь, к которой я несся со всех ног и от которой я жаждал умчаться также со всех ног, находилась примерно в восьми дюймах от моего носа.

Слишком поздно!

Меня снова будут убивать.

Прощай, старый болван. Возврата назад нет, как бы ни желать его. А хотелось бы. Но слишком поздно.

Слишком поздно было уже тогда, когда я забыл нажать эту маленькую красненькую кнопочку.

ТРАХ-ТАРАБАХ! ААА!

Я врезался прямо в дверь. Сначала я врезался в нее плечом, а потом уже своей глупой башкой.

Дверь треснула и расщепилась, как треснула и расщепилась моя башка. Таково во всяком случае было мое ощущение, но я уже начал сомневаться в том, что мог полагаться на свои ощущения. В одном сомнений не было — я едва не потерял сознание.

Но важно было не это. Важно то, что я влетел головой вперед в комнату. Комнату, полную кровожадных убийц.

Бах-бабах-краш-крэк-ух!

Это бахали многочисленные пушки. Бахнул и я.

Ну вот, я добился своего. Ей-богу, добился. Я здесь. Один. Нет... не совсем. Здесь были тысячи убийц с тысячами пушек. А остальные атакующие остались снаружи, ожидая моего сигнала. Что, черт возьми, они думали о происходящем в доме? Вся эта стрельба, вопли, треск... Или они решили, что бандиты стали палить друг в друга?

Все эти мысли хлестали меня молнией, пока я двигался. Не быстрее, правда, чем пули. Меня задели пару раз, но не сбили. Помогло, мне кажется, то, что большинство из них смотрело на расщепленную дверь, недоумевая, где же все остальные менты, которым я орал: «Вперед, ребята!». К тому же я нажимал спусковой крючок своего кольта практически с того мига, как ворвался внутрь.

Все это и, вероятно, какое-то чудо помешало им подстрелить меня. Пушки трещали, как фейерверк в Гонконге во время встречи китайского Нового года, но я еще жил. Так, по крайней мере, мне казалось. Трудно было быть уверенным в чем-нибудь в этом бедламе.

Больше я не вопил. Теперь вопил кто-то еще. Что-то вроде:

— Эй! Погасите свет!

Чего это они? Неужели не усекли еще, что никто больше не будет врываться сюда? Этот вопрос занял меня всего лишь на минимальную долю секунды, поскольку я пропахал комнату почти до противоположной стены, и прямо передо мной какой-то верзила уже стремительно поднимал автомат, а рядом с ним другой — это был Башка — отводил назад затвор автоматического пистолета 45-го калибра.

Я продолжал нажимать на спусковой крючок кольта.