— Физкульт!.. — крикнул Костя Сажин, а мы рявкнули: — Ура!

— Так вот, товарищи гоновцы! Товарищи из группы особого назначения! Копите силы! — сказал Арнольд Викторович. — В походе могут быть потертые ноги, вывихнутые руки, насморк, кашель, температура. Это может быть в любом походе и с любым человеком. С любым, кроме вас! Мы с вами — группа особого назначения. У нас с вами есть только одно право: нести двойной груз — свой и товарища, который ослаб…

Арнольд Викторович посмотрел, как мы реагируем. И вдруг громко произнес:

— Данилов!

У меня ответ сам выскочил:

— Я!

— Взять мешок у Шилова!

И опять само собой у меня ответилось:

— Есть!

Я даже чуть не побежал к Борьке Шилову, который стоял у стены и пятерней расчесывал мокрые волосы.

— Зыкин!

— Я! — ответил Бун.

— Помочь Катюше Крыловой!

— Есть! — громче меня ответил Бун и засиял.

— Вот так и будет в походе, — сказал Арнольд Викторович и пошутил: — Ешьте полусырые бифштексы! В классе имеются ребята и посильнее вас физически, но мы с Семеном Петровичем решили отобрать сильных духом. Это надежнее…

Хороший был денек! И работу закончили, и с рекомендацией уладили, и заслужили высокое звание — сильные духом!..

Когда везет, тогда во всем везет. Ходить нормально в тот день я не мог: к себе поднимался через две ступеньки на третью и ни разу не сбился до самого пятого этажа. Только вошел в квартиру — зазвонил телефон.

— Да! — говорю. — Слушаю!

А из трубки девчонка какая-то спрашивает:

— Это Данилов? Саша?

— Он! — говорю. — Он!

— А я — Римма Груздева.

— Очень приятно.

— Мне папа, — продолжает девчонка, — велел вам позвонить…

Телефон у нас рядом с зеркалом. Слушаю я Римму Груздеву и вижу, как лицо мое из просто веселого становится развеселым, потом развеселейшим и, наконец, наиразвеселейшим. Дальше некуда, а то бы оно лопнуло от удовольствия. Еще бы! Эта самая Римма сказала, что ее отец тоже геолог, что он вчера прилетел домой и привез мне от пап-с-мамой какую-то большую посылку.

— Когда, — спрашивает, — вы зайдете за ней?

— Что за вопрос! — кричу в трубку. — Да сейчас! Дайте только адрес!

Она подробно рассказала, как ехать и куда идти. Они, оказывается, кооперативную квартиру строят. Дом почти готов, и отец косметику в их будущей квартире наводит. Посылку он прихватил с собой.

Вниз, к Буну, я не через две, а через четыре ступеньки прыгал. Потряс перед ним бумажкой с адресом.

— Пошли подарки получать!

Он ничего не понял, но день был такой, что позови меня хоть на край галактики — я бы тоже пошел и не спросил, зачем и далеко ли это.

По дороге к троллейбусу я рассказал про звонок. И стали мы гадать, что там — в посылке? А тут Катюша подвернулась. Шла в магазин и нас увидела.

— Поздравляю! — говорит. — В школе вывесили оч-чаровательное объявление: двадцать пятого июня в два часа дня Зыкина и Данилова будут принимать в комсомол.

Мы с Буном переглянулись со взаимным уважением, а в груди стало и холодно и сладко, как от хорошего мороженого.

— Куда же вы, — спрашивает Катюша, — шагаете, товарищи будущие комсомольцы?

Я шучу:

— Наивный вопросик! Не знаешь, куда комсомол шагает?

— А если серьезно?

— Если серьезно, то прямиком в дом номер семнадцать.