— Не научит. Ты тридцать лет заставляешь нас следовать твоим соломоновым решениям, а мы все еще не научились.

Стэнли улыбнулся, и спор закончился приходом Каролины и Крейга — детей Хьюго и Ольги. Семнадцатилетняя Каролина несла клетку с белыми крысами.

У пятнадцатилетнего Крейга была такая же озорная ухмылка, как у отца, хотя высоким ростом он пошел в Ольгу. Он поставил сумки и направился прямо к Софи. Они уже встречались на дне рождения Ольги, припомнила Миранда.

— Ты проколола пупок! Круто! Было больно? — спросил Крейг Софи.

Тут Миранда заметила, что в комнате находится незнакомка. Высокая, на редкость привлекательная женщина стояла у двери в прихожую — должно быть, вошла через парадный вход.

Остальные тоже заметили незнакомку, и все постепенно замолчали. Наконец Стэнли обернулся.

— А, Тони! — воскликнул он. Миранду потрясло, как он ей обрадовался. — Любезно с вашей стороны, что зашли. Дети, это моя коллега Антония Галло.

Та самая служащая полиции в отставке, которая обнаружила, что Кит ворует у компании, поняла Миранда.

— Очень приятно со всеми вами познакомиться, — сказала Тони.

Это прозвучало вполне искренно, но было ощущение, что она напряжена.

— Должно быть, у вас был трудный день, — заметила Миранда. — Мне так жаль погибшего лаборанта.

— Его нашла Тони, — сказал Стэнли.

— Господи!

Тони кивнула:

— Мы почти уверены, что он, слава богу, никого не заразил.

Стэнли снова взглянул на часы и сказал родственникам:

— Извините нас, мы посмотрим новости у меня в кабинете.

Он открыл перед Тони дверь, и они вышли.

Дети снова стали болтать, и Миранда, позабыв про ссору, обратилась к Ольге:

— Привлекательная женщина.

— Да, — согласилась та. — Примерно моего возраста?

— Тридцать семь — тридцать восемь. Испытания сближают людей.

— Это вполне закономерно.

— Ну, и что ты по этому поводу думаешь?

— То же, что и ты.

Миранда допила вино:

— Вот именно.

Тони была ошеломлена сценой на кухне. Словно она пришла на чудесную вечеринку, где никого знала.

Когда ее наконец заметили, обе дочери, Ольга и Миранда, холодно на нее посмотрели. Они внимательно ее изучали — скрупулезно, враждебно. Почувствовал ли их настроение Стэнли? — задалась вопросом Тони, следуя за ним в кабинет.

Это был мужской кабинет — с двухтумбовым письменным столом и потертым кожаным диваном перед камином. Собака пошла за ними и улеглась у огня. На каминной полке стояла в рамке фотография яркой черноволосой женщины — покойной жены Стэнли, Марты.

Сидя рядом с ним на диване, Тони пыталась сосредоточиться на кризисе. Очень многое зависело от того, что скажут в ближайшие минуты. Компания могла рухнуть, Стэнли — разориться, она — потерять работу.

В шотландских новостях смерть Майкла Росса все еще была новостью номер один, но репортаж комментировал диктор. Смехотворные неточности Карла Осборна больше не повторялись.

— Пока неплохо, — пробормотал Стэнли.

На экране возникли ворота Кремля.

— Участники кампании в защиту прав животных воспользовались трагедией, чтобы устроить демонстрацию протеста у ворот «Оксенфорд медикал», — сказал диктор.

Формулировка была более благоприятной, чем смела надеяться Тони. Она подразумевала, что демонстранты цинично манипулировали средствами массовой информации.

После беглого показа демонстрантов последовали кадры из Большого холла.