– Представляю, – сказал я и постучал пальцем по экрану. – Чего тут? Как?

– Тут просто, – заверил бывший поэт. – Допустим, чую попой, что американские деньги вот‑вот пойдут в рост. Что делаю? Правильно. Принимаю решение продать, к примеру, двадцать третьего числа фунт против доллара. Но работать всей суммой рискованно, поэтому…

Тут зазвонил мой сотовый, и я был вынужден отвлечься от «увлекательной» вводной лекции. Не сказать, что меня это слишком огорчило. Скорее, наоборот.

Звонила Альбина.

– Привет, дракон, – сказала она.

– Привет, – ответил я и сразу ее успокоил: – Все обошлось.

– Спасибо.

– Не за что. Рад был помочь.

Мы помолчали.

– Теперь ты, наверное, будешь совсем меня избегать? – первой нарушив тишину, спросила Альбина.

– Почему? – не понял я.

– Теперь ты знаешь, какая я на самом деле. Поэтому.

Я рассмеялся:

– Увидела бы ты, подруга, какой на самом деле я, глупостей не говорила бы.

– Значит…

– Значит.

Она облегченно вздохнула и отключилась.

Я не стал убирать телефон, позвонил Ольге. Но дозвониться не вышло, мое желание ткнулось в колючую проволоку зоны доступа.

Все еще пьет живую воду, вглядывается в дымку гольцов и фотографирует мустангов, решил я.

Только спрятал телефон, Ашгарр вновь взялся за свое – продолжил соблазнять примером легкой наживы. Потом еще одним. И еще. Выходило так, что скоро деньги будем грести лопатой.

Слушал я его, слушал, слушал‑слушал, а потом взял и обломил весь кайф:

– Скажи‑ка мне, поэт‑песенник, финансист‑трезвенник, ты вчера отыгрался?

Он замолчал на полуслове и смущенно замотал головой.

– И сколько мы теперь Архипычу должны? – поинтересовался я.

– Помимо тех полутора штук, еще четыреста с копейками, – спрятавшись за ноутбук, ответил он.

– А точнее?

– Четыреста восемьдесят.

– Хороши копейки, – усмехнулся я, после чего приказал: – Ладно, сиди дома, изображай из себя будущего Сороса, жди, когда вернусь.

Ашгарр выглянул из‑за монитора:

– А ты куда?

– Смотаюсь к Михею, потом к Архипычу. Верну хотя бы твой долг.

– Горит, что ли?

– Горит. Вдруг сегодня отлетаемся. Будут потом говорить, что драконы долги не возвращают.

– Архипыч не скажет, – возразил Ашгарр.

Я рубанул:

– Все равно.

И пошел собираться.

А потом аж до пяти часов вечера как заведенный мотался по городу, решая насущные и не терпящие отлагательства вопросы.

Сначала, разумеется, пересел с чужого «мерина» на свой болид. Дождался, когда ребята Большого Босса заберут тачку, и повез Михею Процентщику отбитую с боями Чашу Долголетия. Ростовщик, тронутый до слез успешным завершением дела, полез на радостях целоваться, но поцелуями не отделался и, скрепя сердце, все же зарядил принесенный мною боевой браслет до оговоренной величины.

От Михея я поехал в штаб‑квартиру Молотобойцев и отдал только что заряженный браслет Архипычу. Вернув долг Ашгарра, потащился в офис и еще раз тщательно его обыскал. И вновь ничего чужого не нашел. Сильно на это дело заморачиваться не стал, рванул к знакомому адвокату и, на всякий случай, отписал весь бизнес своей незаменимой, доблестной и терпеливой помощнице.