Однако домовладелец, похоже, ничего подтверждать не хотел, как и ввязываться в странное дело.

    -  Моя сторона с краю, - негромко пробурчал он, отступая за чужие спины.

    Я, по своему же сценарию, должен был уверить всех, что Дмитрий Федорович приехал на коляске, которую раздобудет Афанасьев, но в последний момент передумал и начал импровизировать.

    -  Как можно такое говорить! - возмущенным голосом обратился я к околоточным и публике. - Нетто такой господин на этаком безобразии может ездить? Да он первый человек в Петербурге! Он кого хочешь, хоть министра, раз - и к ногтю!

    Народ, заинтересовавшись характеристикой скандалиста, начал подступать ближе.

    -  Господин коллежский асессор, если захочет, то…

    Договорить мне не дали, услышав о чине Дмитрия Федоровича, толпа разразилась смехом и шутками.

    -  Они недостойны на такой облезлой колымаге ездить, - попытался я перекричать всех. - Они могут любого мужика сенатором или князем сделать, только деньги плати!

    -  Замолчи, дурак! - вдруг завопил чиновник и, оттолкнув меня, вскочил в коляску. - Васька, гони!

    Кучер щелкнул кнутом, и неспешная коняга, напрягшись всем телом, дернула извозчичью пролетку и затрусила прочь от ресторана.

    Толпа радостно заулюлюкала вслед. Я огляделся в поисках Михайло Михалыча, но того и след простыл. Развлечение окончилось, и народ начал расходиться и разъезжаться. Мы с Афанасьевым пошли по проспекту в сторону Невы.

    -  Утешил, друг, - хлопая меня по плечу, радовался Шурка. - Давно так не веселился!

    -  Как вам удалось кучера уговорить участвовать в шутке? - спросил я.

    -  Это оказалось самое простое. Твой протеже ему полгода жалованье не платит, вот мы ему и предложили отдать нам карету, а ему взамен купили извозчичью пролетку.

    Глава одиннадцатая

    Михайло Михалыч только что не стучал ногами:

    -  Мальчишка, ты знаешь, что наделал?!

    -  О чем это вы так волнуетесь? - не понял я.

    -  Ты чего это про Дмитрия Федоровича наговорил?! Ты в своем уме?

    -  Чего это я такого обидного про них сказал? - натурально вытаращив глаза, изумился я. - Знамо, господин самый что ни на есть приятный, и по обхождению, и вообще.

    -  Ты что, правда, такой дурак, или прикидываешься? - чуть не плача, спросил домохозяин. - Угораздило меня с тобой связаться!

    -  Это мне, Михайло Михалыч, очень от вас зазорно такое слышать! За что вы меня погаными словами срамите?

    -  Да иди ты, - только и нашелся сказать он, безнадежно махнув рукой.

    -  Нет, вы погодите! - взвился я. - Да как так можно оскорблять курского дворянина! Да я вас в участок повлеку!

    У домохозяина скривилось лицо, как от зубной боли, и он, ничего не сказав, вышел из моей каморки.

    -  Чего это он? - удивленно спросил Иван.

    Я рассказал о вчерашнем розыгрыше.

    -  Была тебе нужда связываться, - недовольно сказал он. - Мало нам неприятностей, не хватает наживать лишних врагов!

    -  Не мог удержаться, - виновато ответил я. - Такая харя наглая! Они вполне уверены, что полные хозяева жизни.

    -  Ну и что, со всеми теперь будешь бороться? Жизни не хватит…

    Он был прав, но иногда так и тянет совершить что-нибудь иррациональное, особенно когда встречаешь такую одиозную личность…

    -  Бог с ними, - примирительно сказал я, - все равно нам отсюда нужно съезжать.