-  Куда ехать-то, везде паспорт спросят.

    -  А если к твоей вдове на Сампсониевский проспект?

    -  Думаешь, у нее княжеские покои?! Да и далеко оттуда тебе будет по кабакам ходить.

    Намек был прозрачный, но я не возразил - потому как ходил по злачным местам не по своей прихоти, а по нужде. Не успели мы кончить разговор, как вновь пришел хозяин. Он взял себя в руки и больше не смотрел волком.

    -  Ты на меня, Иван Иванович, не обижайся. Не я тебя собачил, нужда моя. Селиванов, он, думаешь, что? Так и спустит? Шалишь, он за копейку удавится, а тут, шутишь, венская карета за шесть тысяч, а кони все двадцать стоят! Это не фунт изюма!

    -  Я-то тут при чем? - опять закосил я под полного идиота. - Мне самому Дмитрий Федорович понравился. Очень солидный господин, а уж какой добряк, отродясь таких не видывал.

    -  Это точно, что добряк, - усмехнулся хозяин, - только те, кто от него добра ждут, по ночам спать боятся.

    -  Почему? - наивно вытаращил я глаза.

    -  Так, шучу я, - испугался своей откровенности Михайло Михалыч, - Дмитрий Федорович прекрасный и достойный человек. Вот и нужно помочь ему обидчиков отыскать.

    -  Тех, что карету подменили? - наконец догадался я.

    -  Вот именно. Ты, случаем, не знаешь, кто это сделал?

    -  Я в Санкт-Петербурге кроме вас, почитай, никого не знаю. А вы все время с нами в ресторации сидели, так что я на вас и не думаю.

    От такого идиотизма хозяин только повел шеей, как будто ее жал тугой воротник.

    -  А к какому это офицеру ты в ресторации подходил? Он потом, кажется, нам еще на улице повстречался.

    К такому вопросу я не был готов, - не думал, что Михайло Михалыч отличается такой наблюдательностью.

    -  Это наш сосед по Курскому имению, - спустя мгновение, почти не запнувшись, ответил я.

    Домохозяин пристально посмотрел на меня - не поверил.

    -  А какая его фамилия?

    -  Воронцов, он из графского рода, - теперь уже без запинки ответил я.

    -  Слышал про таких, - пробурчал он, остывая. - О чем говорили?

    -  Так, ни о чем, я ему просто как сосед представился. Он-то меня не вспомнил, - стыдливо сказал я.

    Кажется, последнее замечание убедило собеседника, что я не вру, и объяснило мою заминку - не хотел сознаваться, что аристократ меня не признал.

    -  Вот видишь, лезешь к неровне, а потом плакать будешь!

    Никакой логики в словах домохозяина я не усмотрел, но согласно кивнул головой.

    -  Тебе, как молодому юноше, нужно наставление, а то совсем с пути собьешься! - неожиданно перешел он к морализации. - Вот, сколько ты вчерась денег прогулял?

    Такого вопроса я никак не ожидал. Деньги «прогуляли» мы вместе и расплачивался я в присутствии Михайло Михалыча. Однако, продолжая демонстрировать первозданную простоту, ответил:

    -  Восемьсот восемьдесят пять рубликов!

    -  А сколько у тебя осталось?

    Я подкатил глаза и начал подсчитывать в уме

    -  Шешнадцать рублей ассигнациями и двугривенный серебром!

    -  Сколько? - переспросил он.

    Я повторил. Лицо Михайло Михалыча сделалось холодным и презрительным

    -  А еще взять есть где?

    -  Друзья помогут! Вместе же гуляли!

    -  Это какие такие друзья?!

    -  У меня во всем городе только вы с господином Селивановым друзья и есть.