-  Я стала бы убарой всего Гора, - смеялась она, - у меня за спиной были бы цари-жрецы и все их богатства и несказанная сила.

    Я молчал.

    -  Но когда я пришла в Сардар… - она вздрогнула. Губы ее шевелились, но она, казалось, не в состоянии говорить.

    Я подошел к ней, положил руки ей на плечи. Она не сопротивлялась.

    -  Вот это, - сказала она, указывая на маленькие круглые купола по обе стороны от входа.

    -  Не понимаю, - ответил я.

    Она высвободилась и подошла к входу. Когда до входа оставался примерно ярд, красные выпуклости засветились.

    -  В Сардаре, - сказала она, поворачиваясь ко мне и дрожа, - меня отвели в туннель и надели на голову отвратительный металлический шар с проводами и огоньками, а когда меня освободили, мне показали металлическую пластинку и сказали, что на ней записан мой мозг, все мои воспоминания, самые старые, самые первые - все там.

    Я слушал внимательно, зная, что девушка, даже принадлежащая к высшей касте, мало что может понять из происшедшего с ней. Цари-жрецы разрешают представителям высших каст на Горе доступ только к знаниям второго уровня. Низшие касты получают только отрывочные сведения знаний первого уровня. Я полагал, что есть и третий уровень, предназначенный только для самих царей-жрецов, и рассказ девушки подтверждал мое предположение. Я сам не разобрался бы в действии машины, о которой она говорила, но ее назначение и теоретические принципы в целом мне были ясны. Она говорила о сканере мозга, который делает трехмерные микросрезы, особенно наиболее глубоких и наименее подверженных изменениям участков мозга. Получившаяся в результате пластина-запись более индивидуальна, чем отпечатки пальцев; она так же уникальна и неповторима, как ее жизнь; в сущности это и есть физическая модель ее жизни, изоморфный аналог ее прошлого, всего, что она испытала.

    -  Эта пластинка, - сказала она, - хранится в туннелях царей-жрецов, а эти, - она вздрогнула и указала на выпуклости, несомненно, сенсоры какого-то типа, - ее глаза.

    -  Должна существовать какая-то связь, может быть, луч между пластинкой и ими, - сказал я, осматривая выпуклости.

    -  Ты странно говоришь, - заметила она.

    -  А что произойдет, если ты пройдешь между ними?

    -  Мне показывали. - Глаза ее были полны ужаса. - Провели между ними девушку, которая, по их мнению, не исполняла свои обязанности.

    Я неожиданно вздрогнул.

    -  По их мнению?

    -  По мнению царей-жрецов, - просто ответила она.

    -  Но ведь есть только один царь-жрец, - сказал я. - Он называет себя Парп.

    Она улыбнулась, но не ответила. Печально покачала головой.

    -  Ах, да, Парп.

    Я думал, что когда-то здесь было больше царей-жрецов. Может, Парп последний из них. Не может быть, чтобы такое огромное сооружение, как зал царей-жрецов, построил он один.

    -  Что случилось с девушкой? - спросил я.

    Она содрогнулась.

    -  Как ножи и огонь.

    Теперь я понял, почему она так боялась покинуть комнату.

    -  Ты пыталась закрываться? - спросил я, глядя на бронзовый сосуд у стены.

    -  Да, - ответила она, - но глаза знают.