– Импортное пиво шикарнее, – доверительно сообщил он кожаной куртке Роберта на уровне плеча, не достав до уха соседа. – На него здорово клюют телки.

– Телки? – прозвучало грозное эхо с другой стороны стола.

– Остынь, Хелен. – Кейт ловко выхватил из ее руки занесенную над головой кружку и осушил ее одним глотком. – Только зря потратишь пиво.

Все пятеро то и делопокатывались со смеху. Не понимая, что здесь такого смешного, Норман к ним присоединялся. Пусть не думают, будто он не из этой компании.

Когда молодые люди засобирались прочь, он поднялся вместе с ними. Комната поплыла перед глазами. До сих пор Бердуэлл никогда не выпивал четыре кружки пива подряд, вернее, он не был уверен, что вообще когда‑нибудь так надирался.

– Куда идем?

– Мы идем на частную вечеринку, – ответил Кейт, толкнув его на место мощной рукой, опущенной на плечо.

– А ты останешься здесь, Норман. – Роберт похлопал его по другому плечу.

Бердуэлл ошарашенно переводил взгляд с одного на другого. Они что же, уходят без него?

– Господи, все равно что пнуть походя щенка, – пробормотал Кейт.

Его приятель согласно кивнул.

– Э‑э, послушай, старина, вход туда только по приглашениям. Мы бы взяли тебя с собой, если бы могли...

Они все‑таки уходят без него. Норман обвиняюще ткнул пальцем через стол и проскулил:

– Но ведь она предназначалась мне.

Виноватость и сочувствие на лицах сокурсников сменились отвращением. Уже через секунду Бердуэлл остался один, однако от дверей до него донесся голос Хелен, и, несмотря на царивший шум, он разобрал:

– Я бы вернула ему его пиво, только терпеть не могу блевать.

Норман безуспешно попытался привлечь внимание официантки, после чего нахмурился, уставившись на бумажные подставки, на которых еще недавно стояли пивные стаканы. Хелен предназначалась ему. Как же иначе? Но его надули. Трясущимся пальцем он вывел пятиконечную звезду на столешнице, рисуя расплесканным напитком. Позавчерашняя клятва была позабыта. Он им еще покажет.

Внезапно желудок решил взбунтоваться, и Норман шаткой походкой поковылял в туалет, зажав рот рукой.

«Я им еще покажу», – думал он, низко склонившись над унитазом.

* * *

Генри вручил сидевшему при входе юноше двадцатку.

– Какая сегодня программа? – Ему даже не пришлось вопить во все горло, чтобы перекричать музыку. Впрочем, ночь только началась.

– Обычная. – Из глубоченного левого кармана не по размеру большого пиджака были извлечены три катушки билетов, деньги плавно опустились в правый карман. Ряд ночных клубов переключался на билеты, с тем чтобы в случае облав можно было поспорить, заявив, что здесь не продают алкоголь. Только билеты.

– Тогда и мне, как обычно.

– Идет. Два модных пойла. – Пара билетов перешла в другие руки. – Знаешь, Генри, ты платишь чертовски дорого за мочу с пузырьками.

Фицрой усмехнулся, глядя на него сверху вниз, и обвел широким жестом чердачное помещение.

– Я плачу за атмосферу, Томас.

– Какую, к черту, атмосферу, – презрительно поморщился тот. – Эй, чуть не забыл, Алекс раздобыл ящик вполне приличного бургундского...

– Нет, спасибо, Томас, я не пью... вина. – Генри Фицрой повернулся, оглядывая зал, и на мгновение увидел перед собой совсем другую картину.

* * *

Яркие костюмы – бархат, атлас и кружева – превратили зал в сверкающий калейдоскоп красок. Он не любил вращаться при дворе и появлялся там только по требованию отца.