Когда отзыв Нойберта был получен ГАП, Зельбиг счел его столь опасным, что посоветовал Хёпке отказаться от публикации книги. Но тот решил использовать это мнение, чтобы добиться от Брауна новых уступок, действуя через Гюнтера и Айхорна в MDV. Рукопись вернулась обратно для дополнительных исправлений, Браун и Айхорн опять начали бороться за спорные эпизоды, и опять Браун отказался вносить новые правки. В конце концов между ним и Хёпке во время личной встречи было заключено еще одно соглашение. Браун согласился внести некоторые изменения, а Хёпке обещал предоставить разрешение на печать, которое в итоге было дано 4 января 1985 года, что делало возможной публикацию книги летом. Редактор, сотрудники издательства и цензоры тщательно документировали каждый шаг, и все эти документы передают одни и те же мысли: нельзя разрушать отношения с Брауном, следует избегать скандала и, самое главное, никто внутри системы не должен подвергнуться обвинениям в отступлении от линии партии. Как Хельга Дути подчеркивала еще в одном отчете от издательства: «Несмотря на долгую и тяжелую борьбу, мы не смогли заставить автора внести необходимые, на наш взгляд, дополнительные изменения».

Оставалось неясным, убедит ли такая защита самых могущественных людей в партии, потому что на этом этапе история «Романа о Хинце и Кунце» приобрела сугубо политический характер. Первые экземпляры книги 22 июля прибыли в общий центр распространения всех издательств ГДР (Leipziger Kommissions– und Grossbuchhandels), расположенный неподалеку от Лейпцига, и через пару недель начали появляться в магазинах. Хёпке постарался приглушить скандал, опубликовав эссе о книге в двух частях 13 и 20 августа в Die Weltbühne. Как и в «пособии для читателей», написанном Шленштедтом, Хёпке старался направлять восприятие текста, подчеркивая его литературные достоинства и отвлекая внимание от социальной критики. Партийные консерваторы остались недовольны. Некоторые из них отправили осуждающие книгу письма Гюнтеру Миттагу, могущественному секретарю ЦК по вопросам экономики. Одна жалоба, датированная 21 августа, пришла от Курта Тидке, ректора партийной школы (Parteihochschule Karl Marx), бастиона традиционного коммунизма. В ней роман описывался как низкопробное и бесстыдное извращение политики партии и осуждалось решение разрешить его к печати. Кроме этого, Миттагу пришли еще три обличительных письма, и другие члены Политбюро тоже получили подобные протестующие послания. Все это могло быть частью продуманной кампании, потому что в письмах одни и те же доводы излагались почти одними и теми же словами.

В жалобах разбиралась каждая деталь текста и цитировались наиболее спорные отрывки, трактовавшиеся с точки зрения партии. Авторы ставили вопрос, как следует воспринимать эту книгу. И отвечали: не как легкомысленную сатиру, вдохновленную Дидро, а как открытую критику партии и ее политики. Браун использовал сложные литературные приемы, чтобы замаскировать основной посыл романа, но, изобразив Кунце аморальным аппаратчиком, он ясно дал понять: «Таковы люди, которые правят нами». Все в этой книге: описание убогого быта, бессмысленность жизни и всепроникающий пессимизм – дополняло осуждение социализма в том виде, в котором он существовал в ГДР. Сатирические выпады Брауна нельзя было счесть невинными шутками. Как, например, читатель воспринял бы следующую насмешку над мышлением и привилегиями партийной элиты: «Они думали за всех остальных, так что им стоило думать и о себе. Они были лучшими из лучших, почему бы им не иметь лучшее?» Это не было поводом для смеха. Это была клевета. Похожие замечания, разбросанные по тексту, наводили на мысль о том, что в ГДР было классовое общество – партийная верхушка эксплуатировала рабочий класс.