Тем не менее, когда всадники подъехали, кастелян заставил себя улыбнуться и церемонно выступил вперед:

– Добро пожаловать в замок Уссель, преподобные отцы. Приветствуем также ваших сопровождающих – я вижу, они бравые ребята и хорошо вооружены. Мы со слугой ждем указаний.

Всадники, сойдя с лошадей, поклонились. Пока солдаты, палач и помощники расходились по делам – кто на конюшню, кто на кухню, Эймерик представлял кастеляну остальных:

– Сеньор, это отец Хасинто Корона из ордена Святого Доминика, кастилец, верный слуга Христа, человек весьма образованный. Рядом с ним – сеньор де Берхавель из Авиньона, мой старый друг и нотариус, который не раз оказывал ценную помощь Святой инквизиции. А это отцы Ламбер из Тулузы и Симон из Парижа, тоже доминиканцы; многие осужденные благодарили их за утешение, столь необходимое в критический момент.

Когда знакомство состоялось, Семурел поручил слуге проводить всех прибывших в уже приготовленные комнаты. Потом спросил Эймерика, нужно ли еще что-нибудь. Его аристократическое лицо было суровым – очевидно, попытки сохранять вежливый тон давались кастеляну нелегко.

– Да, нужно, и, к сожалению, многое, – ответил инквизитор. – Во-первых, скажите, есть ли в этом замке подземелье?

– Да, есть, – нахмурился Семурел. – Если быть точным – четыре комнаты под землей с железными решетками – одна большая и три маленькие. Стены обиты деревом, а на полу с палец воды. Ими почти никогда не пользовались. Они вам понадобятся?

– Вы окажете мне большую любезность, если дадите ключи, – заметив холодность в голосе Семурела, ответил Эймерик чуть более властным, но далеко не оскорбительным тоном.

– Как прикажете, – сказал кастелян, уже не в силах скрывать враждебность. – Что-нибудь еще?

– Да. Как видите, у меня есть сопровождение. Поэтому можете отправить в замок Шаллан остальных солдат, которые сейчас живут здесь.

– Не хотите ли вы, чтобы и я ушел вместе с ними? – теперь в голосе Семурела слышалась уязвленная гордость.

– Пожалуй, так будет лучше.

Эймерик почувствовал, что рискует окончательно испортить отношения с кастеляном. Необходимо было объясниться.

– Сеньор, вы должны понимать, что трибунал Святой инквизиции составляют только лица духовного звания. Миряне не могут ни присутствовать на его заседаниях, ни жить в том месте, где они проходят. – Он сделал паузу. – Я прекрасно понимаю, что выгоняю вас из собственного дома. Но поверьте, мы здесь лишь потому, что Эбайл посчитал это место единственным подходящим для нас. И как я уже говорил, постараемся завершить дела как можно быстрее.

– Прекрасно понимаю, – сухо процедил Семурел. – Другие приказы будут?

– Это не приказы, а просьбы, сеньор, – Эймерик сделал голос помягче. – Мы с отцами должны ежедневно проводить мессу или, по крайней мере, помогать в ее проведении. Я не вижу в замке ни одной часовни.

– Потому что их здесь нет.

– Однако я заметил какую-то у подножия холма. Она относится к вашим владениям?

– Да, относится. Ее использует иподиакон для духовных упражнений. Можете делать все, что хотите. А теперь, если не возражаете, я пойду собирать вещи, – Семурел резко поклонился, повернулся и ушел.

Эймерик проводил его взглядом, в котором читалась ирония. Потом вернулся к своим делам и следующие несколько часов провел с отцом Хасинто и монахами-утешителями. Следуя их указаниям, солдаты накрыли черными полотнищами фрески светского содержания, убрали из обеденной залы на первом этаже стол и ларь и установили там большое изъеденное короедом распятие, найденное в чулане. Осмотрели комнаты стражи, башенки и подъезды к замку.

Выведенный из себя этой суматохой, Семурел ушел, не попрощавшись ни с кем, в сопровождении седого слуги и остававшихся здесь солдат.