Я захохотала вместе с ней, но тут же схватилась за голову.

— Да, кстати, как это тебя угораздило так стукнуться головой?

Я не успела ответить, потому что в домике появилась Ника — прямо с кухни. Да здравствует красота! Вид у нее был слегка помятый, но это ее ничуть не портило.

— На завтрак никто не явился, кроме Максима и Миши Гнеденко, — сообщила она. — А я-то так старалась — сварила жиденькую манную кашу!

Лагерь с трудом просыпался после вчерашнего. Головная боль мучила отнюдь не только одну меня. Но животные хотят есть, животные должны находиться в чистых бассейнах — и пусть со стонами и кряхтеньем, люди принялись за свои обязанности. Ника сказала, что видела Ванду, она уже успела поработать с Асей, при этом ей помогал Вадик. Ни Витя, ни Алекс пока не показывались.

Ника с Викой вдвоем набросились на меня, требуя объяснений по поводу вчерашнего происшествия, но я попросила их сначала рассказать, что случилось после того, как я потеряла сознание. Оказывается, подруги после танцев слегка задержались в своей хатке, в очередной раз переодеваясь и отыскивая полотенца, и появились на берегу как раз в тот момент, когда Тошка в лучших традициях лабрадоров-спасателей вытаскивал меня за волосы на берег. Сначала они подумали, что это просто игра, потом — что я была слишком пьяна и потому не удержалась на ногах и неудачно упала в воду. Но я долго не приходила в себя; в какой-то момент, когда они поднимали мне голову, я громко застонала, и они при свете фонарика разглядели, что в волосах у меня кровь. Тогда они решили позвать на помощь кого-нибудь из мужчин, но тут к ним сам подошел искавший меня Алекс. Меня тут же без лишнего шума перенесли в мой домик, и со мной остались Вика и Тошка. Вика обработала мне рану на голове и посидела со мной до тех пор, пока не убедилась, что я погрузилась в нормальный сон.

Я подозревала, что в эту развеселую ночь ей так или иначе веселиться особенно не пришлось, и поэтому это не было с ее стороны большой жертвой.

— Так где и когда ты так ударилась? Алекс очень удивился, когда я ему показала твою голову; он сказал, что это выше его разумения, что он не видел тебя каких-нибудь пять минут — и ты была тогда в абсолютном здравии. Впрочем, сам он, надо сказать, был хорош…

Но тут я прервала Вику, с ужасом спросив:

— А кто меня вчера раздевал? — Наши отношения с Алексом зашли еще не настолько далеко, и я предпочла бы, чтобы он снимал с меня одежду тогда и только тогда, когда для этого настанет время.

— А ты разве не помнишь, как Алекс распутывал на тебе тесемки от купальника? — сказала Ника с самым невинным видом, но Вика меня пожалела:

— Не бойся, он был в таком состоянии, что вряд ли мог самостоятельно расшнуровать кроссовки. Он только положил тебя, мокрую, на постель, и мы тут же отправили его отсыпаться. Купальник мы стянули с тебя сами.

Немного успокоившись, я прочнее уселась на кровати, чтобы она не плыла подо мною, и обратилась к подругам:

— А теперь я вам расскажу все, что помню.

Но сначала скажите мне, сколько лет мы знакомы?

— Кажется, десять, — удивленно ответила Вика.

— Нет, пожалуй, скорее девять, — поправила ее Ника. Она сидела на свободной кровати, жевала травинку и смотрела куда-то вдаль, как будто видела своим мысленным взором то, чего не могли видеть мы. Чувствовалось, что если телесно она сейчас здесь, то, по крайней мере, половина ее существа осталась в прошедшей ночи. В другое время я бы ей позавидовала.

— За эти десять или девять лет был хоть один случаи, чтобы я во время пьянки потеряла голову или попала в какую-нибудь заварушку?

Они согласились со мной, что такого случая припомнить не могут.