— Эль так и говорила. Очень часто, бесчисленное количество раз. Но ты захотела быть рядом с ней. Почему?

— Она приняла меня, а я — ее, — без колебаний ответила Бригид. — Именно поэтому Бренна тоже быстро подружилась с ней. Конечно, Эль видела шрамы знахарки. Их невозможно было не заметить. Точно так же оказалось понятным и многое другое. Присоединение к клану Маккаллан стало для меня спасением. И шрамы, и радикальная семья кентавров имели значение для твоей дочери, но она приняла их. Легко. Без всяких условий.

— Взамен ты не видела в Эльфейм богиню, перед которой склонялись все остальные.

— Нет, видела и до сих пор вижу. Бренна тоже. Именно это мы главным образом и чувствовали в ней. В Эльфейм смешано и то и другое: женщина и Богиня, кентавр и человек. Теперь она и подруга, и предводительница. — Бригид вздохнула, расстроенная тем, что не могла выразить свои чувства. — Какая-то бессмыслица. Сама понимаю, что это звучит... Не знаю... Недостаточно.

— Мне ясно, что ты имеешь в виду, дитя. Вот почему я сказала, что ты мне ее напоминаешь. Вы с Эльфейм одинаково смотрите на мир. Обе сильные, разумные женщины, которым чуждо сумасбродство. Вам не хочется напрасно тратить время на отговорки и оправдания. Ты мне нравишься, охотница. Мне приятно, что ты подружилась с моей дочерью. Кажется, очень скоро я буду обязана отдать тебе долг благодарности.

— Это честь для меня, госпожа, — с трудом произнесла Бригид, борясь с эмоциями, мешающими выражать мысли. — Но ты мне ничего не должна. Я дружу с твоей дочерью не ради выгоды.

— Должна, но не за Эльфейм. За Кухулина.

— За Кухулина? Но я ничего не сделала... — Искренние бирюзовые глаза Этейн так взглянули на Бригид, что охотница сжала губы и закончила: — Разумеется, ты знаешь, что его душа разрушена.

— Да, с того самого момента, как это случилось.

— В тот день погибла Бренна, — сказала Бригид.

Избранная кивнула и призналась:

— Это было невыносимо. Я знала о боли сына и не могла использовать свою силу, чтобы устранить ее, помочь ему.

Кентаврийка открыла было рот, чтобы задать Этейн вопрос, но не могла вымолвить ни слова.

«Как спросить об этом Возлюбленную Эпоны?»

— Бригид, я верховная жрица Партолона, Избранная Эпоны, но также мать и женщина, которая смеется, плачет и любит, как любая другая. Не бойся спрашивать меня.

Охотница смотрела на красивую женщину с королевской осанкой, которая ехала рядом, не уставая поражаться откровенности и простоте Этейн. Неудивительно, что люди Партолоны были так преданы ей.

Бригид глубоко вздохнула и негромко спросила:

— Почему ты не можешь помочь Ку найти его разрушенную душу?

Этейн вздохнула и ответила:

— Прежде всего потому, что я не шаманка. Да, я могу отправиться в иной мир и регулярно это делаю, но лишь для того, чтобы побыть рядом с Эпоной и исполнить обязанности Избранной Богини. Я редко общаюсь с духами, населяющими различные царства. Я жаждала найти разрушенную душу Ку. Это было моей первой реакцией, когда я поняла, что с ним случилось. — Жрица слегка улыбнулась уголками рта. — У Эпоны было совсем другое представление о том, что я должна сделать. — Она посмотрела на Бригид и пожала плечами, задрапированными в роскошную золотую ткань. — Я всегда хочу помочь своим детям, хотя они уже выросли. Разум говорит, что для них это плохо, а сердце утверждает совершенно обратное. Я благодарна Богине за то, что она понимает мои чувства, даже когда заставляет прислушаться к голосу рассудка.

Бригид нахмурилась и спросила:

— Значит, Эпона убедила тебя не помогать Ку?

— Сначала было так.