«Значит, тем фоморианцем, который поможет Фаллон бежать, будет Брегон».

— Богиня! Нет!

— Богиня! Да! — передразнил ее Горман. — Но не думай, что этот план разработал твой брат.

— Майрерад!? — Бригид выдохнула имя матери и вспомнила отвратительный крик ворона о мести.

— Разумеется. Даже умирая, она была великолепна, сумела отомстить за собственную смерть. Она велела Брегону ночью войти в одиночку в замок Стражи и найти там пленницу. Потом он должен убить каждого, кто видел его в настоящем обличье, превратиться в фоморианца и позволить Фаллон бежать. Тех воинов, которые заметят его в новом облике, он должен оставить в живых.

— Потому что они увидят не его, а фоморианца, — проговорила охотница и в ужасе помотала головой, вспоминая доброту, которую воины проявили к детям.

«Но все это потеряет значение, если защитники замка поверят, что Партолона подверглась нападению тех самых крылатых демонов, от которых они призваны защищать ее».

— Да, — захихикал Горман. — Воины пойдут по следу фоморианца, который приведет их к замку Маккаллан. Как ты думаешь, что сделают члены клана, когда люди в черном окружат их крепость?

— Они не бросят детей, будут сражаться, защищать их, — прошептала она больше себе, чем Горману. — Они будут сражаться, защищая их.

— Мы на это и рассчитываем, — прорычал кентавр.

— Почему? Эти люди ничего тебе не сделали. Почему ты хочешь разрушить замок Маккаллан?

— По той же причине, по которой это должна была сделать ты. Они убили твою мать.

— Это безумие. Члены моего клана никак не могли причинить вред моей матери.

— Она погибла в яме, вырытой людьми.

Горман быстро направился в темный угол огромного шатра и поднял с пола скомканную ткань. Подойдя к Бригид, он ткнул окровавленный лоскут ей в лицо.

— Это носили те люди. Узнаешь?

Ткань была окрашена в цвета ее клана. Бригид затошнило, когда она вспомнила слова Эльфейм о том, что несколько его членов отреклись от своей клятвы и покинули замок. После этого они уже не могли присоединиться ни к какому другому клану.

«Должно быть, изгои дошли до моей родной равнины, собираясь начать все заново. Может, эти люди даже хотели основать собственный клан, но вместо этого развязали войну».

— Несколько обитателей замка клана нарушили клятву. Наверное, это те самые люди. Где они? Я узнаю их, если увижу.

— Ты их не узнаешь, даже если воспользуешься своим великолепным зрением охотницы, — ядовито проговорил Боуин.

— Вы их убили! — воскликнула она.

— Да. Это было началом мести твоей матери.

— Надо остановиться, пока наша земля не потонула в крови, — сказала Бригид.

— Пусть потонет! — заорал Горман. — Пока ты болтала со своей равнодушной Богиней, Брегон воплощал идею вашей матери. Он в любой день может вернуться на равнину с новостями о своем кровавом успехе. Маятник уже раскачался. Его невозможно остановить.

Бригид холодно взглянула на него и заявила:

— Никогда не говори мне о том, что невозможно, презренный лизоблюд. Что ты знаешь о невозможном? Всю свою жизнь ты только и делал, что следовал за вздорным жеребцом и бабником, который знает о ненависти куда больше, чем о любви. Мне жаль тебя, Горман.

— Тебе меня жаль! — завизжал он и плюнул ей в лицо. — Сейчас мы увидим, кого здесь стоит пожалеть.

Яростно грянул гром. Вспыхнула молния, озарив шатер призрачным неверным светом. Тяжело дыша, Горман подступил к пленнице, намотал ее волосы на кулак и дернул голову назад. Она застонала от боли.

— Брегон принес из иного мира не только весть о том, что тебе удалось испить из чаши. — Одним резким движением он сорвал с нее жилетку, обнажив грудь.