— Да, — сказал Ленька, — это ж настоящие громилы приехали, настоящие бандиты. Я не удивлюсь, если у них и пистолеты, и все, что надо.

Седой, похоже, был готов к любым неожиданностям и, при том, что, вроде бы, был увлечен беседой и не обращал внимания на окружающее, зорко поглядывал по сторонам: едва пацаненок с сопровождающими появился на стройке, Седой медленно, лениво попрощался с приятелями и, выкинув окурок, побрел в сторону. Пацаненок указал на Седого крепким ребятам, что-то быстро им говоря.

Седой приближался к бытовкам строителей, в которых те переодевались и чаевничали. Бытовки закрыли его от глаз недавних собеседников. А «летучая бригада» валютчиков — сейчас бы, наверно, таких парней назвали «боевиками» — рассыпалась широким полукругом и сжимала кольцо, чтобы наверняка перехватить Седого.

Первыми на него вышли пацаненок, два мужичка и два их сопровождающих. Пацаненок окликнул Седого, тот обернулся, остановился, начался разговор…

— Похоже… — прошептал Юрка. Друзья могли догадываться о ходе разговора только по жестам. — Похоже, они говорят ему, что он взял не свое, и что лучше ему будет отдать по-хорошему, а Седой гнет что-то типа того, что здесь — он хозяин, а не они, и что пусть лучше проваливают, если хотят ноги унести…

В руке у одного из крепких ребят что-то тускло блеснуло.

— Это не нож!.. — шепнул Димка. — Это пистолет!.. Эх, отобрали у меня мою пушку, сейчас бы я его подснял!..

— Еще неизвестно, кого бы ты подснял… — буркнул Юрка.

Второй крепкий парень хотел ударить Седого, Седой увернулся, и тут они навалились на него все вместе.

Ребята и ойкнуть не успели от страха, как картина резко изменилась: невесть откуда посыпавшиеся здоровые мужики уже крутили всех «боевиков» (будем называть их так, по-современному), ловя тех, кто, сообразив, что нарвался на засаду, мчался к машинам, и положив на землю тех, кто остался дежурить возле машин…

Все было кончено буквально в две минуты. Друзья увидели, что на валютчиков и всю их бригаду надевают наручники, что из-за углов ближних домов подкатывают фургоны, и что распоряжается всем Василий Владимирович. Впрочем, нет, не всем… Друзья сумели разглядеть, что раза два он обратился к какому-то человеку в штатском — обратился так, как подчиненный обращается к вышестоящему…

— Выходит, он все-таки сумел организовать это как официальную операцию, — сказал Ленька. — И его начальство дало ему «добро». Теперь этим гадам не поздоровится. Засудят их как…

К Василию Владимировичу подошли полковник Головин, другие его товарищи-военные. Они пожимали ему руку, поздравляли… Потом каждый из них пожал руку и Седому.

Через пять минут отъехали и фургоны, и машины валютчиков — за руль которых, похоже, сели участвовавшие в задержании оперативники. Все опустело. Только Седой остался. Его приятели поспешили тихо ускользнуть со стройки, едва началась вся заварушка.

— Пошли к нему! — сказал Юрка.

Когда они спустились вниз, Седой сидел на парапете, вертя в руках сигарету и словно размышляя, закурить её или нет.

— Это опять вы? — удивился он. — Когда вы перестанете во все свой нос совать?

— Но мы ведь должны были увидеть!.. — сказал Димка.

— Увидели? — со слабой, похожей на тень, улыбкой осведомился Седой.

— Еще бы! — восторженно сказал Ленька. — Слушай, это было фантастически! И вообще…

— Что «вообще»? — Седой спросил это с той непонятной интонацией, которую можно принять и за усталую, и за насмешливую, в зависимости от желания.