—  А Кристен? Какое место в своей жизни ты отводишь Кристен? Ты ведь не можешь заставить себя

 чувствовать к ней то же, что и к Лиззи. Ведь она просто случайная знакомая, с которой тебе довелось

 переспать...

 Я посмотрел Иану в глаза.

 И до него постепенно начало доходить.

 —  О Боже... так, значит, ты с ней не спал, да?

 Я не выдержал и отвел взгляд.

 —  Не спал, да? Ты отказался! Ты уже один раз сказал «нет»! Да это же издевательство! Обман! Сначала ты

 отказал девушке, теперь отказался от пива! Ты не просто нарушил правила «Манифеста Согласного»! Ты

 нарушил закон!

 Иан всплеснул руками и резко откинулся на стуле. Минут десять-пятнадцать он вообще ничего не говорил.

 Пошел и купил себе пива — впервые за все годы нашей дружбы только себе (в конце концов, я ведь отказался).

 Может, это и есть его наказание.

 Увы, моя радость была преждевременна.

 —  Приходи сюда в четверг вечером, — сказал он. — Для... наказания.

 Иан осушил свой бокал и ушел.

 Знаю. Извините. Мне следовало вам сказать. Но я бо-ялся, что вы начнете меня презирать. Сочтете меня

 неудачником. В отношении Кристен я не сделал ничего такого, чего не должен был делать. И именно потому я

 не хотел говорить об этом. Конечно, прими я ее предложение, я был бы сдержан, избавил бы вас от красочных

 подробностей, — но, по крайней мере, для меня это было бы еще одно фантастическое событие в весьма

 необычный период моей жизни.

 Но я не смог согласиться. И ничего не произошло. Для меня это было табу.

 Мне казалось, если я не стану вспоминать тот случай, он забудется сам собой. Как будто ничего и не было. И

 мне никогда не придется напоминать себе, что я потерпел неудачу. Поэтому я хранил молчание: ничего не

 писал в дневнике, ничего никому не говорил — даже себе. Ответь я согласием Кристен, это было бы уже

 слишком. На такое я не мог пойти. Не мог, и все. Это отразилось бы не только на мне. Это отразилось бы и на

 самой Кристен, а также, возможно, и на Лизи, — если б мне вдруг представился шанс еще раз увидеть ее.

 Но, как это ни смешно, мой отказ лишь подхлестнул меня: я стал еще чаще говорить «да». Лишь тогда я по-

 на-стоящему окунулся в борьбу, вознамерившись во что бы то ни стало реабилитировать себя в собственных

 глазах.

 Поэтому я и рванул в Барселону, а потом, когда опять начал вспоминать, нашел способ заставить себя пойти

 дальше — и полетел в Сингапур. Я не мог просто так, случайно, натолкнуться на ту рекламу... очевидно,

 подсознательно я искал нечто подобное...

 В общем, вот такие дела. Иан был прав. Я отказал девушке и отказался от пинты пива. Если б в подростковом

 возрасте я знал, что когда-нибудь мне придется сделать и то, и другое, меня это привело бы в ужас.

 Я сошел с пути согласия. Я проиграл, и Иану о том известно. Я даже представить не мог, что это произойдет

 таким вот образом. Неудачу я вообще не рассматривал как вариант. В конце концов, разве так уж трудно

 говорить «да»? Я рассчитывал, что благополучно продакаю до Нового года, а потом, стоя вместе с друзьями

 под небом, в котором сверкают фейерверки, провозглашу свое право вновь говорить «нет».

 Но сегодня небо было темным и унылым. В нем ничто не сверкало. Только луна проглядывала сквозь облака,

 да иногда мелькал пассажирский самолет, летящий Бог весть куда.