— Почему ты не оставила папу?

Грация замолчала. Ей хотелось сказать: «Ради тебя, ради твоего брата Маурицио, потому что я была замужем, потому что это было лишь приключение». Но в итоге она сказала правду:

— Я так и сделала. Однажды утром, когда вы с братом были у тёти, а ваш отец в Риме, я собрала чемодан. Мне было тридцать девять, мне нужно было немногое; у меня была любовь, и этого было достаточно, так что я встретилась с ним в парке. Мы остановились в пролеске за площадью, где встречались много раз, — Грация будто снова была там и ждала его.

— Милый... — Она побежала ему навстречу и бросила чемодан к его ногам. Она крепко его обняла и начала без остановки покрывать его поцелуями, без стыда, и тут же между ними разгорелась страсть. На ней была лёгкая юбка, на загорелых ногах – только что нанесённый крем. Они приземлились на первой попавшейся скамейке, где встретились, ни о чём не думая. Голодные руки Альфредо скользили под её юбкой, гладили её ноги, с силой сжимали их.

Она пыталась снять с него ремень, и после нескольких попыток ей удалось. Словно по мановению волшебной палочки всё стало таким простым. Они были словно в ловушке, охваченные страстью: желание, прерывающееся дыхание, эти вздохи под далёкое пение сверчков, с каждым разом становящиеся всё сильнее, вскрик и ладонь, прикрывающая рот. И наконец – тот взгляд. Они рассмеялись этому идеальному моменту. Довольные и удовлетворённые, они сидели на этой скамейке, немного вспотев от занятий любовью, один на другом.

И словно только теперь он заметил чемодан.

Она проследила его взгляд.

— Я ухожу с тобой...

Он отстранился, улыбнулся и крепко сжал её.

— Этого не будет.

— Почему? Я не хочу ждать твоего возвращения десять дней.

Он вздохнул, отпустил её и опустил руки. Но заглянул ей в глаза.

— Я женат.

Она молчала. Почему он никогда ей не говорил об этом? А потом она подумала, что это не так уж и важно. Наконец, она улыбнулась.

— И я замужем. И что такого?

Тогда Альфредо отстранился от неё и усадил на своё место. Он поднял брюки, застегнул молнию и надел ремень. Только после этого он вновь взглянул на неё.

— Да, но я люблю её.

Грации хотелось умереть. Тут же в её глазах появились слёзы. Она резко встала и начала искать трусики на скамейке, но не могла найти. Наконец, она увидела их. Они упали на землю и были все в песке. Она подняла их, отряхнула и положила в сумку. Затем подошла к чемодану, подняла его и ушла. Слёзы текли по её лицу, и у неё не было сил даже обернуться. И она всё равно хотела, чтобы он прокричал её имя, и с каждым шагом не теряла надежды. «Грация! — хотелось ей услышать. — Это неправда. Я люблю только тебя!» Или: «Грация, но тебя я люблю тоже...» Это было бы хуже, но уже что-то. Однако Альфредо ничего не сказал. И, когда она наконец смогла обернуться, на той скамейке уже никого не было.

— Почему ты мне рассказала об этом?

Грация сделала долгий вздох и заправила непослушную прядь за ухо.

— Не знаю, — однако её взгляд теперь казался гораздо спокойнее, словно, признавшись в своей неверности, он сбросила с души тяжкий груз. — Мне нужно рассказать кому-то.

София встала, подошла к холодильнику и налила себе стакан воды.

— Мама, хочешь чего-нибудь?

— Нет, спасибо. Не торопись, вода холодная, — София не послушала её совета. Позже, когда она уже собиралась выйти, мать остановила её. — Я больше ничего не слышала о нём и не искала его.

Она улыбнулась.

— И правильно сделала. Он ведь был женат.

Она ушла в свою комнату. Начала читать, чтобы отвлечься.

Позже она услышала, как брат вернулся домой.