Профессор Мишуна Торкама стоял в центре зала. Он поднял руки, а ассистент натягивал на его ладони перчатки.

— А вот и наш друг...

Как только Андреа оказался внутри, медсёстры тут же его окружили и сформировали вокруг него круг из синих халатов. Они ставили ему капельницы с анестезией, скоро должна была начаться операция. Потом, выглядывая из-за кислородной маски, он узнал черты профессора-азиата.

— Скоро ты заснёшь. Выбери место, где ты хотел бы оказаться. На пляже, в горах, на марафоне. Ты должен видеть во сне то, что хочешь сам... —  Андреа стал засыпать. — Потому что если всё пройдёт хорошо, если мы… — профессор посмотрел на своих коллег, — если мы всё сделаем правильно, твоя мечта воплотится в жизнь.

Остальные засмеялись. Кто-то сказал что-то ещё, но Андреа уже не обращал внимания. Наконец, ему стало спокойно. Он пытался сопротивляться сну, но его глаза уже закрылись. «Марафон. Это будет непросто. Давненько не практиковался. Лучше простой отпуск, — он снова открыл глаза и медленно закрыл их. — Точно, прогуляюсь по одному из пляжей, о которых рассказывала София». Максимально поверив в возможность новой жизни, он глубоко заснул.

Мария Тонделли спокойно шла по улице. Она сделала покупки в новом супермаркете «GS». Его недавно открыли в километре от места, где она жила уже четыре года. Для нового района Турина эта территория приобретала всё большее значение и ценность. Последние построенные здесь здания отличались стилем и вниманием к деталям. Отсюда также проходила новая троллейбусная линия, в транспорте были цветные сиденья, и это было отличным решением, чтобы добираться до центра с удобством, не попадая в пробки.

Была лишь одна проблема. Не подобало Марии Тонделли жить в таком месте. Дом, в котором она жила, был за пределами её возможностей или, по крайней мере, гораздо лучше тех, где она жила раньше. Она происходила из Марке и была восьмой дочерью в простой семье. Её отец был пастором, а мать работала швеёй. Конкретнее, её семья жила в райончике рядом с Кьяравалле, где вся ночная жизнь проходила в маленьком баре. Все её братья там и остались; они еле сводили концы с концами и имели более или менее успешные отношения с местными девчонками.

 Но Мария Тонделли была авантюристкой по сравнению с ними. Она оставила свой район и нашла работу.

Танкреди просмотрел бумаги, которые предоставил ему Савини. Ему понадобилось совсем немного времени, чтобы добыть информацию об этой женщине. Он узнал всё: деньги, доходы, счета, предыдущие места работы.

Какое-то время она встречалась ос взрослыми мужчинами; она выручала деньги за свои услуги, пока — такие перемены были не совсем ясны — не стала прислугой на вилле Ферри Мариани. Она работала на них в течение трёх лет, а потом, недели через две после смерти Клаудине, покинула службу. Полиция, определив, что произошёл суицид, как часто бывает в богатых семьях, постаралась как можно скорее закрыть дело. Продолжительное внимание  в средствах массовой информации было бы не более чем отсутствием уважения перед горечью такой утраты.

Так и получилось. Очень скоро всё пришло в норму, и в местах, где они обычно бывали, больше об этом не судачили. После похорон Клаудине словно весь мир сговорился больше не касаться этой темы. Так что вполне естественно то, что никто ничего не заметил. Но примерно через десять дней после смерти Клаудине Мария Тонделли, девушка невысокого происхождения из Марке, которая получала здесь отличную зарплату, покинула дом Ферри Мариани без видимых на то причин. Почему? Что-то случилось в её семье? Слишком скучала по своему парню? Решила выйти замуж? Нашла работу лучше? Так сильно сдружилась с Клаудине, что из-за страданий больше не могла оставаться в её доме? Савини проверил все возможные документы, копал во всех направлениях.