ДЖО. А что тут трудного? Вы трое подтверждаете решение суда первой инстанции. Я приговорен к смертной казни. Вы хотите, чтобы я был доволен вашим решением?

СТОУН. Я понимаю ваше состояние. Для вас это, конечно, нелегко.

ДЖО. Кто вы? Я вас не знаю.

СТОУН (спокойно). Генеральный прокурор Стоун, заинтересованный наблюдатель.

БИРД. Мистер Хилл, в рамках дозволенного мы сделали все. Наша миссия сводилась к тому, чтобы решить, судили ли вас по закону.

ПЕЙТЧ. Мы тщательно ознакомились с протоколом. Все юридические нормы были строго соблюдены. Все это занесено в протокол.

ДЖО. В протокол! Но ведь мой первый адвокат не защищал меня.

КУЛИ. В свободном обществе каждый человек имеет право выбора, но он обязан нести ответственность за этот выбор. Если обвиняемый избрал плохого адвоката, то это его беда.

ДЖО. Вас послушать — получается так: хотя у меня была негодная защита, сделать ничего нельзя, потому что к протоколу не придерешься. Мне, мол, просто не повезло.

СТОУН. Мистер Кули не говорил ничего подобного. Он сказал, что судьи тоже подчиняются закону и должны быть достойны высокого доверия, которым они облечены.

ДЖО. Я отлично понял, что он сказал. Можете не разъяснять. (Кули). Мое дело велось неправильно. Судите меня снова.

БИРД. Но как же это возможно?

КУЛИ. Уступить чувству и назначить новый разбор дела — это было бы нарушением прерогатив нашего штата. А нарушать прерогативы штата так же недопустимо, как и нарушать права обвиняемого, ибо права каждой стороны зиждутся на одной и той же основе — на полном равенстве.

ДЖО (Кули). Вам нет дела до правосудия. Вы используете закон во имя беззакония. (Кричит). Конвойный! Конвойный!.. Я знаю, зачем вы меня сюда вызвали. Вовсе не из добрых побуждений, а для того, чтобы ослабить мою волю к борьбе. Но я буду бороться всюду, во всех инстанциях. За этими стенами — целая армия. И она становится все больше и сильнее. Сражаясь за меня, она сражается за себя. Конвойный!

^{Конвойный входит. Джо протягивает руки.}

Надень наручники. Уведи меня из этого смрадного гнезда. Я хочу дышать свежим воздухом тюремной камеры.

^{Конвойный бросает вопросительный взгляд на Кули.}

КУЛИ. Уведите его.

^{Конвойный надевает наручники на Джо и уводит его. За ним следует Маршалл. Свет быстро тускнеет. Действующие лица застывают на своих местах. Наступает полная тьма. Когда свет снова загорается, на сцене — митинг, организованный Комитетом в защиту Джо Хилла.}

ЭД. Как я уже говорил, открывая этот митинг, многие люди принимают близко к сердцу судьбу Джо Хилла. Это учителя и фермеры, торговцы и священники. (Указывает на преподобного Уайта). Преподобный Уайт, ваша сводка!

ПРЕПОДОБНЫЙ УАЙТ. Я здесь для того, чтобы принять участие в борьбе за жизнь трудового человека. (Читает свою сводку). Преподобный Генри Томас из Бостона пишет нам, что он организует Комитет защиты в своем городе. В Огайо возносились молитвы, дабы господь даровал коллегии помилований благоразумие и милосердие во спасение жизни Джо Хилла. Группа пасторов, католических священников и раввинов подготавливает обращение к президенту Вильсону, губернатору Уиду, членам коллегии помилований.

ЭД. Спасибо, преподобный Уайт… Хильда, твоя сводка!

ХИЛЬДА (с едва сдерживаемой гордостью). Здесь шестьдесят два доллара девяносто два цента. И на следующей неделе я соберу столько же, а может, и больше.

^{Возгласы удивления.}

ЭД (поддразнивая ее). Хильда, чем же это ты занималась?

ХИЛЬДА. Люди в нашем городе прямо-таки объелись яблочными пирогами. Яблочные пироги — это теперь общественное дело.