связи с получением новой партии проектных машин тут у нас намечаются кое-какие мероприятия по

линии кадров. Очень прошу помочь.

   — Хорошо,— сказал Воздвиженский, сметая крошки со стола,— пришлите списки.

Опыт профессора Эрдоха

беденное время уже закончилось, и, кроме обычных завсегдатаев злачных мест да нескольких пар,

танцующих под хриплые звуки, извлекаемые из причудливых инструментов маленьким оркестром, в

зале ресторана никого не было.

   За столиком у окна сидел Карбони Я попытался прошмыгнуть мимо, но он меня заметил:

   — А, Свен! Идите сюда!

   — Простите, — сказал я, — но у меня...

   — Садитесь! — Карбони поднялся со стула и, пошатнувшись, схватил меня за плечо. — Садитесь,

вам говорят!— рявкнул он на весь зал.

   Несколько молодых бездельников, сидевших поблизости, прекратили разговор и обернулись в

нашу сторону в предвкушении скандала.

   Я вздохнул и сел.

   — Что вы будете пить? — спросил Карбони.

   — Кофе, — ответил я.

   — А мне коньяк, — сказал он официанту, — полный фужер.

   — Сюда?

   — Нет, на эстраду. Барабанщику.

   — Я не знал, что вы такой поклонник джаза, — сказал я, наблюдая, как барабанщик, продолжая

одной рукой ударять тарелкой, другой взял фужер и мгновенно опрокинул его в рот. При этом он

поднял на Карбони взгляд, преисполненный злобы.

   — Ничего, ничего, — пробормотал тот, — сам виноват во всем, скотина!

   — Кажется, он не очень доволен вашим подношением, — снова сказал я.

   — Он вообще ничем не бывает доволен. Ведь это профессор Эрдох, впрочем, точнее — бывший

профессор Эрдох.

   «Эрдох... — почему-то это имя было мне знакомо. — Эрдох. Неужели это тот самый профессор

Эрдох, у которого я был в лаборатории лет десять назад?»

   — Он физиолог? — спросил я.

   — Нейрофизиолог, кибернетик, математик, все, что хотите. Непризнанный гений, играющий на

барабане. Не правда ли, забавно? — Карбони оскалил желтые зубы и рассмеялся.

   — Но почему он здесь?

   — Занятная история. Если хорошенько попросите, могу рассказать.

   Я пожал плечами и встал.

   — Ладно, ладно, — примирительно сказал Карбони, — садитесь, я пошутил. Вы слышали

что-нибудь о его работах?

   — Очень мало. Когда разнесся слух, что он экспериментирует на людях, газета поручила мне

взять у него интервью.

   — И он вас, конечно, выставил?

   — В самой грубой форме.

   — Иначе и не могло быть. Неужели вы рассчитывали, что он станет сам против себя

свидетельствовать в печати? Он и так был достаточно неосторожен, опубликовав статью, поднятую

всеми на смех. Впрочем, вряд ли вы об этом можете знать.

   — Кажется, я что-то припоминаю. Речь шла о перенесении в машину черт, свойственных

определенному индивидууму?

   — Ну, нет! Эрдох не настолько глуп, чтобы заниматься подобной ерундой. Просто он выдвинул

предположение о возможности передачи индивидуальных черт одного человека другому.