Марк Твен. Человек с портфелем
Бедный, меланхолически выглядывающий чужеземец! Было что-то особенно в его смиренном выражении, в его усталом взгляде, в его потертом, но когда-то дорогом платье, и это «что-то» возбуждало во мне жалость. Я заметил у него под мышкой портфель, в роде тех, которые обыкновенно носят разносчики газет. Такие люди всегда возбуждают интерес. И не успел я придти в себя, как с напряженным вниманием слушал уже историю его жизни. Он передавал ее приблизительно так: — Родители мои умерли, когда я был еще маленьким, невинным ребенком. Я полюбился дяде моему Ифуриелю и он усыновил меня. Он был моим единственным родственником во всем обширном свете; он был добр и великодушен и к тому же богат. Он воспитывал меня в атмосфере избытка. Все мои желания, которыя можно было удовлетворить за деньги, — удовлетворялись. Окончивши курс наук в университете, я отправился с двумя из своих слуг, — с камердинером и лакеем, — путешествовать по чужим странам. В течение четырех лет я порхал беззаботно по чудным дубравам чужбины, — если вы позволите так выразиться вашему покорному слуге, язык котораго всегда был настроен поэтически; да, я смело могу так выражаться; по вашим глазам можно угадать, что и в ваших жилах горит огонь высокой поэзии. В этих чужих странах я утопал в роскоши амврозийской пищи, какая подобает душе, духу и сердцу. Более всего и сильнее всего возбуждал мой врожденный эстетический вкус господствовавший там среди богатых обычай заниматься собиранием элегантных и дорогих редкостей и красивых безделушек; и в недобрый час я попытался пробудить охоту к этому прекрасному занятию в моем дяде Ифуриеле. Я стал писать ему и разсказывать о крайне обширном собраний раковин одного, о великолепной коллекции мундштуков из морской пены у другого, об удивительном подборе неразгаданных автографов у третьяго, о неоценимом собрании вещей из китайскаго фарфора у четвертаго, о восхитительной коллекции почтовых марок у пятаго… и так далее, и так далее. Вскоре мои письма возымели свое действие: мой дядя стал приискивать подходящий предмет для коллекционирования. Вы, конечно, знаете как сильно разгорается страсть к подобнаго рода любимым занятиям; у него она приняла размеры бешеной горячки. Он понемногу стал запускать свою большую торговлю свиньями; а спустя некоторое время совершенно прекратил ее и из любящаго всякия удобства сибарита сделался сумасшедшим охотником за редкостями. Богатство его было огромное и он не жалел денег. Сначала он попробовал собирать коровьи колокольчики и составил коллекцию, занимавшую пять больших зал и содержавшую всевозможные роды таких колокольчиков, начиная с древнейших времен и кончая современными. Не хватало только одного. Этот один, — античный экземпляр и единственный из существующих в этом роде, - был в руках другого собирателя, которому дядя предлагал за него громадныя суммы, — но напрасно. Вы можете себе представить, что произошло из этого. истинный коллекционер, как известно, не придает никакой цены коллекции, раз она не полная: его пылающее сердце остывает, он продает свое сокровище и направляет свой взор на другое поле, которое еще не возделано. Также поступил и мой дядя. Он попробовал дело с кирпичами и уже составил из них обширную и весьма интересную коллекцию, как вдруг натолкнулся на такое же затруднение, как и прежде. Раненый в самое сердце, он продал свою безумно любимую коллекцию некоему бывшему пивовару, у котораго имелся недостававший у дяди кирпич. Теперь он принялся за собирание каменных топоров и других орудий допотопных людей, но вскоре открыл, что фабрика, где они изготовлялись, доставляла их не только ему одному, но и другим собирателям. Он сделал новую попытку с ацтекскими надписями и чучелами китов, и опять неудача, после ужасных трудов и расходов. Когда его собрание казалось, наконец, полным, появилось чучело кита из Гренландии и одна ацтекская надпись из местности кондурангов в средней Америке, затмившая совершенно все прежние экземпляры. |
