– Осторожно! – кричит моя звонкоголосая Лидия. – Он опрокидывается на тебя!

Однако Красавчик не успевает отступить вовремя, по крайней мере до того, как оказывается на пути падающей треугольной конструкции, состоящей, как ему кажется, лишь из легкой клееной фанеры. Он небрежно выставляет руку, пытаясь поймать ее; он даже не подозревает, что вместе с ней на него лечу я, словно стовосьмидесятифунтовая птица. Будучи пригвожденным к цементу, он издает громкий крик; лоток – я это чувствую хребтом – разламывается пополам. И я ощущаю, как этот тип слабо скребется подо мной сквозь фанеру. Но я не обращаю на него ни малейшего вни мания и смотрю только на Лидию.

– Klegwoerum, – говорю я ей. – Vroognaven okthelm abthur, awf?

Она таращит глаза, пока лоток шевелится подо мной. Я меняю язык и перехожу на ломаный немецкий:

– Wie gehts dir heute? Hoffentlish gut? [8] Из‑под лотка слышится сдавленный стон. Я медленно приподнимаюсь, держась немного высокомерно, и с преувеличенной строгостью говорю, как если бы меня бестактно разбудили:

– Что здесь происходит, Лидия? Немедленно переходя к защите, она отвечает:

– Лоток упал.

Как будто я этого не знал. Я встаю, и ее Красавчик выползает из‑под моих рассыпавшихся товаров, он похож на краба с переломанными клешнями.

– Какого черта ты там делаешь? – спрашиваю я его лишь затем, чтобы заставить оправдываться.

– Подыхаю, черт побери! – орет он. – Я только хотел отцепить одну говенную булавку!

Почти отеческим движением я беру Лидию за руку и мягко выговариваю стоящему на коленях Красавчику:

– Следи за своим языком, парень…

– Что? – вскидывается он. – Так это твой лоток?

– Мистер Трампер ведет у меня занятия в лингафонном кабинете, – холодно сообщает ему Лидия, как если бы это исключало любую связь этого дешевого барахла с моей персоной.

Однако Красавчик не удовлетворен. Он поднимается на ноги, явно испытывая боль, и говорит:

– Тогда что ты делал за этим чертовым лотком?

– Дело в том… что торговцу… – объясняю я, слегка запинаясь, – понадобилось на минуту отлучиться. Проходя случайно мимо, я предложил присмотреть за его товаром, пока его не будет. – И, стараясь повернуть разговор в другое русло, я указываю Красавчику на то обстоятельство, что торговец вот‑вот вернется и будет крайне недоволен тем состоянием, в котором находится его лоток. Неужели Красавчик рассчитывает, что ему удастся уладить все мирным путем?

Кульминационный момент. Несравненная Лидия Киндли смотрит на меня с обожанием – на человека моего таланта и поведения, такого великого и настолько лишенного снобизма, чтобы остановиться и предложить помощь ничтожному торговцу вразнос. Настоящий гуманист входит в жизнь юной Лидии! Пребывая на пике славы, я даже не удосуживаюсь поднять и установить свой лоток, в то время как кипящий от злости Красавчик достает из кармана значок и бормочет Лидии:

– Пошли, Лид, не то мы пропустим игру.

И тут я замечаю Фреда Паффа, главу концессии торговцев вразнос фирмы «Хоккей интерпрайзес», совершающего обход дальней зоны за воротами. И несомненно, наблюдающего за ходом торговли. Он мгновенно засекает меня и мой изувеченный лоток. К тому же на мне нет соответствующего идентификационного значка и ярко‑желтого фартука с карманом для мелочи.

– Послушайте, ваш парень прав, – поспешно говорю я Лидии.