Торбэк предстал перед следователем в сопровождении адвоката-японца, исповедовавшего ту же веру, что и священник.

Протоколы допроса сохранялись в тайне. Даже газетчикам не удалось узнать в эти дни ничего конкретного.

Торбэка вызывали в департамент полиции три дня подряд.

Сначала его попросили рассказать свою биографию со дня рождения и до прибытия в Японию. Это была обычная процедура при допросе, но Торбэк сразу занял оборонительную позицию.

Когда, наконец, разговор зашел о его местопребывании в ночь убийства, Торбэк перетрусил. На большинство вопросов он отвечал, что не понимает их, и каждое слово смотрел в словаре, потом совещался с адвокатом и только тогда отвечал.

Допрос вели два представителя полиции: начальник первого отдела Ниита и руководитель оперативной группы Сайто. Вопросы задавал в основном Сайто.

Когда упомянули об алиби, Торбэк насторожился. Сайто особенно детально хотел знать, где был Торбэк с трех часов второго апреля и до утра четвертого апреля.

Против ожидания на эти вопросы Торбэк отвечал без колебаний. Он без запинки называл людей, которые в определенное время были вместе с ним. Однако Сайто смущало, что все названные им свидетели были членами ордена святого Василия, или священники, или прихожане. Казалось, что это вполне естественно, поскольку сам Торбэк был священником. Да, но ни одного свидетеля, который не был бы связан с церковью!

Когда же следователь начал спрашивать о взаимоотношениях Торбэка с убитой, бойкость у Торбэка пропала. Он стал сбивчиво объяснять, что эти отношения не выходили за рамки того, что положено между верующей и священником.

Ему задали вопрос, бывал ли он с убитой в гостинице «Кикуцуру». И тут Торбэк после долгих проволочек, наконец, сказал, что действительно он бывал там с убитой, но все это были религиозные свидания и ничего порочащего девушку он сказать не может.

Допрос затянулся.

Торбэку несколько раз предлагали кофе, но он не выпил пи глотка, хотя у него явно пересохло в горле.

Следствию необходимо было получить слюну этого «важного свидетеля», чтобы установить его группу крови. В лаборатории все было наготове. Только бы он пригубил кофе. Результаты анализа могли стать решающими для следствия, так как оно уже располагало данными, устанавливающими, какую группу крови имел преступник, владевший женщиной незадолго до убийства. В лаборатории с нетерпением ждали слюну Торбэка, чтобы сравнить данные анализов.

Однако Торбэк не притрагивался к чашке, хотя было видно, что его мучает жажда. И напрасно его уговаривали выпить кофе, он решительно отказывался.

Вскоре выяснилось, что Торбэк воздерживается и от хождения в туалет. За все время допросов — а они длились долго — ом ни разу не вышел в уборную.

Сайто удивлялся. Неужели этот молодой патер знает, что и по моче можно определить группу крови?

Каждое показание Торбэка тщательно проверялось. Все названные им свидетели подтверждали сказанное им.

Следователь попробовал поймать его, спросив, почему его пет на фотографии, снятой во время торжества в семинарии.

— Ничего удивительного, — спокойно ответил Торбэк, — ведь группу фотографировал я сам.

В пользу Торбэка показывали все, кто присутствовал на торжестве в семинарии. Все заявляли, что Торбэк ни на минуту не отлучался с того вечера. Итак, этот козырь полиции тоже был бит.

На последнем допросе, когда Ниита объявил Торбэку, что он свободен, вмешался адвокат. Он спросил, означает ли это, что у полиции больше никаких претензий к священнику Торбэку пет.

Ниита ответил утвердительно.

Торбэка больше в полицию не вызывали, однако и Ниита и Сайто были убеждены, что убийца стюардессы Торбэк.