– Мы хотим, – ответил Эрнсклиф, – чтобы ты выдал нам пленницу целой и невредимой.

– А какие у вас на нее права? – спросил грабитель.

– Не тебе, – отрезал Эрнсклиф, – не тебе, который удерживает ее силой, спрашивать об этом!

– Ладно, ладно, я и сам могу догадаться, – сказал разбойник. – Ну что ж, господа, я совсем не хочу вступать с вами в смертельный поединок и проливать вашу кровь, хотя Эрнсклиф не остановился перед тем, чтобы пролить мою, – а стрелять он мастак! Так вот, чтобы кровопролития больше не было, я согласен выдать пленницу, раз уж вы так настаиваете.

– И стада Хобби! – крикнул Саймон Хэкберн. – Или ты думаешь, что тебе позволено грабить хлева и загоны одного из Элиотов, точно курятник какой‑нибудь старой бабы?

– Клянусь вам, – отвечал Уилли Уэстбернфлет, – клянусь хлебом насущным, у меня не осталось ни одной головы его скота: всех уже давно угнали за болото – в крепости и пары рогов не увидишь! Но, может, мне и удастся вернуть кое‑что из скота: я согласен через пару дней встретиться с Хобби в Каслтоне, пусть каждый из нас приведет по два свидетеля, и мы попробуем договориться, как возместить ему убытки.

– Ладно, ладно, – сказал Элиот, – меня это вполне устраивает. – Затем, обращаясь к Саймону, он добавил вполголоса:

– Чтоб они сгинули, все мои стада! Ради бога, друг мой, оставь ты их в покое. Сначала надо выручить Грейс из лап этого дьявола.

– Дай мне слово, Эрнсклиф, – продолжал грабитель, который все не отходил от амбразуры, – поклянись своей честью и перчаткой на руке, что дашь мне свободно выйти и уйти обратно. Мне надо не меньше пяти минут, чтобы открыть ворота, и пять минут, чтобы их закрыть – очень уж петли заржавели. Ну что, согласен?

– Тебя никто не задержит, – отвечал Эрнсклиф. – Клянусь в том своею честью и перчаткой на руке.

– Подождите тогда минутку, – сказал Уэстбернфлет, – нет, послушайте‑ка, сперва отойдите на пистолетный выстрел. Не то что я не доверяю твоему слову, Эрнсклиф, но все‑таки лучше не рисковать.

«Эх, приятель, – подумал про себя Хобби, отходя вместе с остальными от ворот, – встретиться бы нам с тобой на Тэрнерс‑холме, note 8 да чтобы вокруг никого не было, кроме двух надежных парней, я бы тебе показал! После этого ты скорее дал бы переломать себе ноги, чем тронул пальцем скотину или человека, которые дороги мне!

– Ну и трус же он, этот Уэстбернфлет, – сказал Саймон Хэкберн, неприятно пораженный столь быстрой капитуляцией. – Куда ему до собственного отца!

Тем временем открылась внутренняя дверь, и мать грабителя показалась в проходе, ведущем к наружным воротам. Вскоре из крепости вышел сам Уилли, ведя за собой женщину. Старуха тщательно задвинула за ними засовы и осталась на посту, как часовой.

– Один или двое из вас, выйдите вперед, – крикнул разбойник, – и примите ее из моих рук целую и невредимую.

Хобби бросился вперед, навстречу своей невесте.

За ним двинулся Эрнсклиф; он следил за Уилли, каждую минуту ожидая какого‑нибудь предательства.

Вдруг Хобби замедлил шаги, почувствовав горькое разочарование, в то время как Эрнсклиф почти побежал, полный нетерпеливого изумления: перед ними стояла не Грейс Армстронг, а мисс Изабелла Вир.

Именно ей принесло свободу их нападение на крепость.

– Где Грейс? Где Грейс Армстронг? – воскликнул Хобби, вне себя от гнева и возмущения.

– Только не у меня, – отвечал Уэстбернфлет, – можете обыскать башню, если не верите мне.