Хобби так и подпрыгнул.

– Ты права, бабуся, – воскликнул он, – ты права. Я знаю друга в безлюдной пустыне, который может и хочет помочь нам. От всех этих событий у меня голова пошла кругом. Как это я забыл о деньгах, которые оставил валяться на Маклстоунской пустоши! Их вдвое больше, чем нам нужно, и я уверен, что Элши не пожалеет их для нас.

– Элши? – повторила изумленно старуха. – О каком Элши ты говоришь?

– О каком же еще Элши я могу говорить, как не о Мудром Элши с Маклстоунской пустоши, – ответил Хобби.

– Боже тебя упаси, сынок. Не хватало еще ходить за водой к отравленному колодцу и искать помощи у тех, кто связался с дьяволом. Пути их не праведны, и, дары их не приносят счастья. Все в наших местах знают, что Элши водится с нечистым.

Нет у нас закона и порядка, не царит у нас справедливость и добродетель, не то таких, как он, стирали бы с лица земли. Колдуны и ведьмы – это позор и проклятие для страны.

– Полно вам, матушка, – возразил Хобби, – говорите что хотите, а я так думаю, что у ведьм и колдунов нет и половины той власти, которой они прежде пользовались. По мне, злоумышленники вроде старого Эллисло и злодеи вроде этого проклятого Уэстбернфлета куда большее зло и проклятие для страны, чем целое скопище самых страшных ведьм, которые когда‑либо разъезжали на помеле или справляли свои шабаши в ночь под Иванов день. Элши давно мог бы сжечь мой дом и стойла, если бы захотел, ну а сейчас, посмотрим, не сможет ли он помочь нам отстроить их заново. Слава о его мудрости идет по всей округе; о нем говорят даже в Бру, что под Стэнмором..

– Не поступай опрометчиво, сынок, не забывай о том, что его услуги не приносили никому добра.

Джок Хауден умер осенью от той самой болезни, от которой Элши его будто бы вылечил. Корову Лэмсайда он выходил, верно, зато у того же Лэмсайда случился падеж овец, какого сроду не видывали. И потом, сказывают, он такими словами поносит весь род людской, что бросает вызов самому провидению.

Да ты и сам говорил, что, когда увидел его в первый раз, подумал, будто это оборотень, а не человек.

– Полно, матушка, – сказал Хобби, – Элши совсем не такой плохой человек. Слов нет, обличье у него как у всякого горбуна, да и разговаривает он грубо, но черт не так страшен, как его малюют. Я, пожалуй, перекушу чего‑нибудь – у меня с утра маковой росинки во рту не было, – растянусь на пару часиков возле гнедого и рано поутру отправлюсь на Маклстоун.

– А что, если не ложиться, Хобби? – предложил Гарри. – Поедем вместе прямо сейчас.

– Лошадь у меня заморилась, – ответил Хобби.

– Можешь взять мою, – вставил Джон.

– Да и сам я устал.

– Устал? – удивился Гарри. – Не от тебя бы такое слышать. Я сам видел, как ты провел в седле целые сутки и не думал жаловаться на усталость.

– Очень уж ночь темная, – продолжал Хобби, вставая и бросая взгляд в окно избушки. – По правде говоря, лучше не вводить дьявола во искушение. Может быть, Элши по‑настоящему честный малый, но ежели ехать к нему, лучше брать солнышко в попутчики.

Это откровенное признание положило конец спору.

А Хобби, приняв решение, явившееся как бы компромиссом между необдуманными советами его братьев и робкими предостережениями старой матушки, подкрепился кое‑какой снедью, которая нашлась в хижине, отправился под навес и растянулся возле своего верного коня. Его братья улеглись на нескольких охапках чистой соломы в хлеву, где Эннепл держала корову, а женщины остались в доме и постарались там разместиться на ночь поудобней.

Хобби поднялся с первым проблеском зари и, почистив и оседлав коня, отправился на Маклстоунскую пустошь.