-  Вы действительно обвенчались с Кудряшовой?

    -  Да, да, это истинная правда!

    -  По приказу магистра?

    -  Да, это он меня заставил жениться! Он такой страшный человек, что я побоялся ослушаться! Правда, мне и самому Екатерина Дмитриевна очень нравится, я, я..

    Бледный Моргун запутался и замолчал,

    -  Выходит, что ваш брак недействительный?

    -  Почему вы так решили! Самый настоящий!

    -  Как это настоящий, если Кудряшову силой принудили венчаться?

    -  Силой? - очень натурально вытаращил глаза помещик. - Нет, она сама того пожелала!

    Удивление Моргуна было искренним, и я с неожиданной горечью понял, что он не врет. Однако, все-таки решил его проверить.

    -  Что вам Екатерина Дмитриевна рассказывала про наши с ней отношения?

    Моргун не то засмущался, не то застеснялся, ответил не сразу, а когда говорил, отводил взгляд:

    -  Сначала рассказала про свое замужество и вдовство, потом, что появились вы, ну, и ваши отношения стали не просто так…

    Слова Моргуна пока меня ни в чем не убедили. Так можно говорить про любые отношения мужчины и женщины.

    -  Что значит «не просто так»? - прямо спросил я.

    Иван Тимофеевич окончательно смешался, потом все-таки едва слышно произнес:

    -  То, что в замужестве она оставалась девушкой, а вы ее сделали женщиной…

    -  Это она вам сама рассказала? - зачем-то спросил я, хотя и так было понятно, что об этом знали только мы с ней.

    -  И вы с ней уже?..

    -  Да, но ведь мы повенчаны, - словно оправдываясь, проговорил Моргун. - Она сама этого захотела!

    -  Но ведь вы три дня как встретились!

    -  Да, да, конечно, - заспешил он, - но так получилось, то есть я хочу сказать, вышло…

    Мне по-прежнему не верилось, что такая яркая, самобытная и интеллигентная женщина, как Кудряшова, могла влюбиться в подобное трусливое ничтожество.

    -  Когда же вы с ней успели полюбить друг друга? - сухо спросил я.

    -  О, наверное, сразу, как только встретились. Катя была очень напугана, она все время плакала, а я был с ней и утешал. Потом мы проговорили весь день и всю ночь, я рассказал ей всю свою жизнь. Она поняла и пожалела меня! Как мы вместе плакали! Она мне все, все о себе рассказала, и про свою несчастную матушку, и о том, как вы воспользовались ее неопытностью! Нет, я не в претензии, тем более, что это случилось всего один раз! Потом я ей пел!

    -  Что вы ей пели? - не понял я.

    -  Романсы! Катя такая чувствительная! Как она меня понимает! - умильно проговорил Моргун и смахнул набежавшую слезу.

    -  Да, да, конечно, чувствительная, - пробормотал я, - и все понимает. Вот только мне не понять…

    -  Что вам не понять? - спросил помещик, не дождавшись конца фразы.

    -  Так, ничего.

    Мне на самом деле было не понятно, как случилось, что Кудряшова так быстро променяла меня на Моргуна. Чем, кроме сладкого тенора, мог привлечь ее этот нелепый человек? Единственным объяснением могла быть русская, христианская традиция, понимать любовь не как праздник, а как жалость и жертвенность.