-  Однако… - только и нашелся сказать доктор. - Надеюсь, вы позволите мне приватным образом ознакомиться с состоянием вашего организма?

    -  Всенепременно. Вам позволю. А теперь, дамы и господа, не сочтите за невоспитанность, не могли бы вы дать мне что-нибудь поесть. Я уже больше пятидесяти лет голодаю!

    -  Что вы, голубчик, после такого поста есть опасно…

    -  А вы, доктор, организуйте мне бульон и сухарики. Это подкрепит силы. Да, - крикнул я вслед врачу, отправившемуся на кухню, - мне можно выпить красного вина!

    Доктор вышел из комнаты, и в ней остались, кроме меня, только бабушка с внучкой. Разговор отнял у меня много сил, и я бессильно откинулся на подушки.

    -  Долго я у вас нахожусь? - спросил я.

    -  Две недели, - ответила Екатерина Дмитриевна.

    -  И все время был без сознания?

    -  Да, - просто сказала она.

    -  Как же вы со мной намучились! - покаянно произнес я.

    -  Мы очень испугались, когда вы упали в обморок прямо в гостиной. Потом у вас началась горячка. Если бы не доктор Неверов…

    -  А кто за мной ухаживал?

    -  Я, - ответила хозяйка и покраснела.

    -  Спасибо.

    -  А я тебя, барин, сразу признала, - вмешалась в разговор Евдокия Фроловна. - Как Катюша мне тебя показала, так я сказала, правда, Катя? Это, говорю, наш Алексей Григорьевич, а они мне не верили.

    -  Но кто же мог подумать, что такое может случиться! Вы, бабушка, тоже хороши! Барин! Барин! Нет, чтобы толком рассказать.

    -  Умными вы больно, молодые, стали, - сердясь на что-то, явно не имеющее ко мне отношения, сказала старушка. - Мы разве такими были? Мы старших почитали и во всем слушались. Спроси хотя бы Алексея Григорьевича!

    -  Ну, что касается тебя и Семена… начал я, но одумался и перевел разговор на другую тему. - А как ваши?

    Старушка разом отвлеклась и пригорюнилась.

    -  Эх, барин, сколько годов-то прошло! Тятю, почитай, тридцать лет как схоронили, за ним через год мамоньку. А в прошлом годе супруга своего Семена Ивановича похоронила. Эх, какой был человек! Таких нынче нет!

    -  Извините, вечная им память и земля пухом, - сказал я.

    Женщины начали креститься. Мы помолчали, почтив память ушедших,

    -  Значит, согласился все-таки Фрол Исаевич отдать вас за Семена? - спросил я послушную дочь.

    -  Согласился. Тебе спасибо, что тятю уломал. Мне бы без Семена Ивановича не жить. Тятя сказывали, что это ты его уговорил…

    Мне хотелось спросить про моих родственников, но я не решился прерывать грустные Дунины воспоминания.

    -  А как вы жизнь прожили, вы же были крепостными?

    -  Ишь, чего вспомнил. Это когда еще было. Твой братец, Антон Иваныч, тяте вольную дал, почитай года через три, как ты пропал, а Семен Иванович и вовсе свободным был. Он в большие купцы вышел! Так, что тятя не мог им нахвалиться.

    Вспомнив успехи мужа, Евдокия Фроловна приободрилась, и я счел возможным задать интересующие меня вопросы, но не успел. Вернулся доктор, и момент был упущен. Вслед за врачом вошла девушка, которую я уже видел. Она внесла поднос с тарелками. Женщины засуетились и помогли мне сесть в постели, подоткнув под спину и бока подушки.