|
Один из офицеров ушел за Бокстелем. Ван Систенс продолжал допрос. -- На чем же вы основываете, -- спросил он, -- утверждение, что черный тюльпан принадлежит вам? -- Да очень просто, на том, что я его лично сажала и выращивала в своей комнате. -- В вашей комнате? А где находится ваша комната? -- В Левештейне. -- Вы из Левештейна? -- Я дочь тюремщика крепости. Принц сделал движение, которое как будто говорило: "Ах, да, теперь я припоминаю". И, притворяясь углубленным в книгу, он с еще большим вниманием, чем раньше, стал наблюдать за Розой. -- А вы любите цветы? -- продолжал ван Систенс. -- Да, сударь. -- Значит, вы ученая цветоводка? Роза колебалась один момент, затем самым трогательным голосом сказала: -- Господа, ведь я говорю с благородными людьми? Тон ее голоса был такой искренний, что и ван Систенс и принц одновременно ответили утвердительным кивком головы. -- Ну, тогда я вам скажу. Ученая цветоводка не я, не я, нет. Я только бедная девушка из народа, бедная фрисландская крестьянка, которая еще три месяца назад не умела ни читать, ни писать. Нет, тюльпан был выращен не мною лично. -- Кем же он был выращен? -- Одним несчастным заключенным в Левештейне. -- Заключенным в Левештейне? -- сказал принц. При звуке этого голоса Роза вздрогнула. -- Значит, государственным преступником, -- продолжал принц, -- так как в Левештейне заключены только государственные преступники. И он снова принялся читать или, по крайней мере, притворился, что читает. -- Да, -- прошептала, дрожа, Роза, -- да, государственным преступником, Ван Систенс побледнел, услышав такое признание при подобном свидетеле. -- Продолжайте, -- холодно сказал Вильгельм председателю общества цветоводов. -- О, сударь, -- промолвила Роза, обращаясь к тому, кого она считала своим настоящим судьей, -- я должна признаться в очень тяжелом преступлении. -- Да, действительно, -- сказал ван Систенс, -- государственные преступники в Левештейне должны содержаться в большой тайне. -- Увы, сударь. -- А из ваших слов можно заключить, что вы воспользовались вашим положением, как дочь тюремщика, и общались с ними, чтобы вместе выращивать цветы. -- Да, сударь, -- растерявшись прошептала Роза, -- да, я должна признаться, что виделась с ним ежедневно. -- Несчастная -- воскликнул ван Систенс. Принц поднял голову и посмотрел на испугавшуюся Розу и побледневшего председателя. -- Это, -- сказал он своим четким, холодным тоном, -- это не касается членов общества цветоводов; они должны судить черный тюльпан, а не касаться государственных преступлений Продолжайте, девушка, продолжайте. |
