Но Эсси не была невинна как новорожденный младенец. Разумеется, она не позволяла Эндрю переступить последнюю черту, так как не испытывала настоящего интереса к близости с ним, что приписывала собственной фригидности. Она терпеть не могла его влажные поцелуи; в его ласках отсутствовала утонченность. И все же Эсси решила, что Эндрю прав: она действительно фригидна. Но теперь, прильнув к твердому телу Ксавье, Эсси ощутила жар, опаливший ее. Нет, она совсем не фригидна, она узнала это, когда Ксавье коснулся ее в первый раз. И она знает, что он тоже хочет ее, его тело сейчас красноречиво говорило об этом. Она отодвинулась подальше от него, и Ксавье не пытался удержать ее. Но они оба помнили ощущение слившихся вместе тел.

Эсси взяла себя в руки, а Ксавье протянул ей большой белый носовой платок, которым она вытерла вспотевший лоб.

Ксавье завел двигатель, машина двинулась вперед.

– Здесь сверни налево. – Эсси едва соображала, где они.

Оставалось проехать совсем немного, и вскоре дом Эсси засиял в свете заходящего солнца белыми стенами.

– Ну вот и приехали, – показала Эсси на маленький коттедж и парковку у въезда в сад. – Так вот он какой, твой дом!

Эсси ничего не могла прочитать по лицу или тону Ксавье и, ожидая его у старенькой калитки, внимательно следила за ним. Ксавье огляделся, а потом медленно подошел к Эсси.

Теплый летний ветерок шевелил верхушки деревьев, окружавших коттедж, и в вечернем воздухе раздавался отдаленный звон колоколов – звонари практиковались в своем искусстве. Ксавье повернулся к Эсси, но она снова ничего не могла разобрать по его лицу.

– Просто прекрасно, – мягко сказал он. – Я примерно так и представлял его.

– Правда? – Эсси открыла калитку и быстро направилась по петляющей тропинке к входной двери. Сердце ее колотилось: у нее точно не в порядке с головой. Как же еще можно было объяснить, что она рада видеть здесь Ксавье?

– Давно ты здесь живешь?

Он стоял рядом, и Эсси, дрожа от его близости, не могла справиться с замком.

– Около двух лет, – с трудом выговорила Эсси. – Все внутри пришлось переделывать, и какое-то время я ночевала в спальном мешке и готовила на туристической плитке. У меня и сейчас-то почти нет мебели, но это дело наживное, главное – дом и где он находится.

Ксавье прошел вслед за Эсси внутрь, оглядел выбеленные стены и балки под потолком, потом повернул голову и, поймав взгляд Эсси, сказал немного грубовато:

– Только настоящие леди обитают в таких замках.

– Ну, это слишком. Я просто хотела жить подальше от суеты, а дом был маленький и в ужасном состоянии, не многие проявляли к нему интерес… А я вот купила…

Ксавье наклонился и завладел губами Эсси. Она не хотела отвечать, но поцелуй длился целую вечность, в теле у нее начало разгораться пламя. Голова кружилась, вытесняя прочие мысли. Его губы были требовательными и жадными и неописуемо чувственными.

Если он решит заняться с ней любовью, она не станет его останавливать, мелькнул у Эсси обрывок мысли. Его признание, рассказ о детстве и юности смягчили ее недоверие, и сексуальные мечты, которые были неведомы девушке до встречи с Ксавье, сейчас разгорелись в ней с болезненной силой.

Но Ксавье не стал заниматься с ней любовью. Он оторвался от Эсси и сказал:

– Я принесу вещи из машины и приступлю к делу, пока ты расслабляешься в ванной. Если надо будет потереть спинку, позови.

Эсси глубоко и прерывисто вздохнула и стремительно рванула наверх по узкой лестнице.

Итак, что мы имеем? Ксавье недвусмысленно намекнул, что хочет ее, а она лишь подогрела его желание, отказав ему.