Он развернул монитор обратно и с помощью мышки и клавиатуры выделил один из участков органа. Увеличил его, повысив четкость изображения, повертел так и сяк, а затем увеличил еще больше. Даниэль зачарованно наблюдал за манипуляциями врача.

А тот словно бы забавлялся с его мозгом. Заставил его кувыркаться, крутиться как мячик сначала влево, потом вправо. Словно дыню, разрезал его на отдельные дольки. Потом сделал дольки еще тоньше, пролистал их, словно колоду карт, и стал вытаскивать по одной и рассматривать. И в конце концов соединил в изначальную форму.

Мозг Даниэля исчез с экрана, и Карл Фишер пересел в одно из кресел и принялся молча помешивать чай.

– Вы нашли чип, доктор Фишер? – осторожно спросил Даниэль.

– Нет. – Врач пригубил горячий чай и поставил чашку на блюдце. – Но я и не рассчитывал найти его.

– Нет? Но совсем недавно вы, кажется, были уверены в обратном. Значит, вы все таки поняли, что я не Макс?

Доктор Фишер кивнул.

– Я знал об этом с самого начала.

51

Даниэль потрясенно воззрился на него. Определенно, врач не переставал его удивлять.

– Но тогда я не понимаю, почему вы меня здесь держите.

– Потому что я с вами еще не закончил, друг мой. Видите ли, ваш случай представляется мне крайне интересным. Скажу больше, я считаю вас самым интересным из всех моих пациентов. И даже, если вам угодно, своим любимым пациентом.

Врач радостно рассмеялся и взял чашку с чаем.

– Но я здесь лишь по ошибке, – запротестовал Даниэль.

Доктор Фишер категорично помотал головой.

– О, нет. Ни в коем случае не по ошибке. Понимаете, – он снова отставил чашку, – вы меня заинтересовали, как только я узнал о вашем существовании.

– И когда же вы узнали?

– Да когда к нам поступил Макс. Я прочел в его досье, что у него имеется брат с такой же датой рождения – близнец, другими словами. А вам наверняка известно, что близнецы – просто мечта любого исследователя. Если они однояйцевые, конечно же. И весьма скоро я выяснил, что в вашем случае так оно и есть.

– Но как? – У Даниэля неприятно засосало под ложечкой.

– О, у меня весьма широкая сеть международных контактов. И я могу раздобыть практически все сведения о наших резидентах и их родственниках. Это часть моей работы. Так вот, я узнал, что у вас нет судимостей, но зато вы сделали вполне приличную карьеру. После этого вы заинтересовали меня еще больше. По всем правилам, вы должны были унаследовать те же качества, что и Макс. Почему же тогда он психопат, а вы – нет? Или, – тут Карл Фишер подался вперед и, напустив на себя карикатурную суровость, обвиняюще указал на него пальцем, – вам просто лучше удается это скрывать?

Даниэль оскорбленно ахнул.

– Так вы предполагаете…

– Нет нет. Для предположений пока еще слишком рано. Тем не менее существует вероятность, что вы представляете собой иную разновидность психопата. Который не характеризуется безрассудностью и импульсивностью в своих действиях, но обладает терпением, чтобы выждать благоприятную возможность, и достаточным самообладанием, чтобы, так сказать, прибрать за собой и сокрыть содеянное. Который способен просчитать выгоды и риски. И которого поэтому то ни разу и не ловили на совершении преступления. Психопатов подобного рода у нас в Химмельстале никогда не было. Но это самая интересная разновидность психопатии, и едва ли какому исследователю удавалось изучать ее.

Даниэль фыркнул.

– С тех пор, как я здесь оказался, я наслушался достаточно всякого вздора, чтобы чему то удивляться. Откуда вы знаете, что такие психопаты вообще существуют, если они никому не попадались? Вы сами то хоть одного видели?

Задумавшись, Карл Фишер на пару секунд запрокинул голову назад и затем ответил:

– За свою жизнь я сталкивался лишь с двумя, от силы тремя психопатами подобного рода.