|
– Я убежден, что вы умышленно скрыли от руководства страны эту информацию, и тому у меня есть неопровержимые доказательства. Я надеялся, что вы станете раскаиваться в своем поступке и чистосердечно расскажете мне о причинах, которые побудили вас совершить это – не побоюсь самых резких слов – преступление, могущее нанести громадный политический и экономический ущерб государству. Но теперь я вижу, что ошибался: вы гораздо опаснее, чем я думал... Сами понимаете, после всего этого я не вижу причин к тому, чтобы вы по‑прежнему занимали свой пост, и обязательно выскажу свое мнение маршалу. Вы знаете, министр со мной привык считаться, так что лучше сами напишите рапорт. Все, больше мне с вами разговаривать не о чем. Прощайте!
Степанов никак не ожидал, что их разговор пойдет так круто, но не растерялся. – Нет, лучше вы послушайте меня... – сказал он. – Зачем? – Первый, сделав вид, что снова занят бумагами, даже не посмотрел в сторону своего – теперь уже бывшего – коллеги и соседа по министерскому коридору. – Доводы о своей невиновности приберегите для военной прокуратуры. Я уже отдал распоряжение о расследовании вашей преступной деятельности. Ступайте, ступайте... И скажите спасибо, что об этой истории ничего не знают газетчики... Генерал зря произнес эту фразу – Степанов сразу же встрепенулся: он увидел свой шанс к спасению. – Отлично, я напишу рапорт об увольнении! – пошел в наступление Семен Андреевич. – Но зря вы думаете, что я в прокуратуре стану умалчивать и о ваших ошибках... А если об этом узнают еще и журналисты, то, как мне кажется, вам тоже придется писать рапорт о собственной отставке... – Что?! Что вы сказали? – вскинулся первый зам. – Вы что, имеете наглость мне угрожать? – Нет, просто предупреждаю: я сообщу журналистам, что по вашему личному указанию нашими учеными были переданы Ирану новейшие разработки по ракетоносителям среднего радиуса действия... Уверен, что ни президент, ни тогдашний министр обороны не были в курсе этого вашего приказа... Кстати говоря, журналистам наверняка будет интересно узнать, сколько конкретно стоило Ирану ваше расположение к ним. Наверное, их заинтересует один круглый счетец в багамском банке «Нассау»... – Да как вы смеете! – закричал первый зам. – Вы прекрасно знаете, что все это гнусная ложь! Я выполнил распоряжение, предписанное мне правительством страны. И деньги заплачены не мне лично, а министерству. Вы отлично осведомлены, что этот счет используется нашей разведкой для финансирования своих операций... – Это вам надо будет доказать, – ехидно улыбнулся Степанов: он почувствовал, что инициатива окончательно переходит к нему. – Что, сами понимаете, очень трудно будет сделать, не разглашая государственных секретов... Но до того времени ваше имя прополощут во всех мировых СМИ. Вот что, товарищ генерал армии, давайте забудем взаимные упреки, которые мы тут сейчас друг другу высказали... Ни вам, ни мне невыгоден этот конфликт. Я обещаю вам, что больше никогда и никому не стану говорить о миллионах, посланных иранцами на ваш счет в багамском офшоре, а вы дадите мне возможность исправить мою – тут я с вами соглашусь – ошибку с полигоном «Гамма». Так как, оставляем все как есть? – Да... – с трудом выдавил первый после долгой паузы. – Тогда здравия желаю! – Степанов отдал честь и, вполне довольный результатом разговора, покинул кабинет. Как только его посетитель ушел, замминистра вскочил из‑за стола: он не находил себе места от переполнявшего его возмущения. «С этим человеком надо что‑то решать! – думал он. – Нельзя давать ему время на подготовку новых пакостей. |
