– Так – та же дева? – снова переспросил Михайла.

– По приметам – выходит, что та…

Сотник покачал головой. По приметам выходит… А надо бы знать наверняка!

– В орешнике, говоришь? А там поискали что?

– Не успели, господине, – потупился Хромец. – Сумерки – что найдешь?

– Ладно, завтра с утра… Пока – свободен! Благодарю за службу! На вот пока…

Каждый труд должен быть вознагражден. Памятуя сию простую истину, Миша вытащил из стоявшей на полке шкатулки несколько серебряных дирхемов – ногат, протянул калеке…

– С хозяином своим не делись – с ним договорено. Нет, нет, в ноги бросаться не надо! Ступай. Завтра с утра – на крыльце.

– Сполню, господине… – Зевота вдруг обернулся на пороге. – Завтра собачку бы хорошо…

– Собачку?

А ведь и верно! А то ищи то, не знаю что… Впрочем, а собака-то что найдет?

И все же…

– Ну, пусть будет. Прихватим. Ступай.

Выпроводив порученца, Миша уже было собрался в опочивальню, спать… Да в дверь заглянул Илья:

– Господине, к тебе десятник. Ермил.

– Пусть войдет… А ты почто припозднился?

– Ногаты да куны считаю, господин сотник, – улыбнулся секретарь. – Укладу у туровских надо бы прикупить. Чтоб мечи ковались получше.

Уклад – так именовались проковки железа почти до стали.

– Уклад – хорошо. Так хватит серебра-то?

– Вот и считаю.

Усмехнувшись, секретарь пропустил вошедшего в горницу десятника, вежливо поклонился и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

– Ну? – глянув на давнего своего соратника, сотник кивнул на креслице: – Садись. Кваску?

– Изопью, пожалуй, – смахнув упавшую на глаза челку, улыбнулся юноша. – Замотался я, Михайло Фролыч, по всем делам. Но кое-что нашел!

– Ага, – Миша прищурился и склонил голову набок. – Виноватого, стало быть, отыскал… И кто ж это?

– А не наши, Михайло Фролыч! – глаза Ермила блеснули вдруг торжеством и азартом – еще бы, такое раскопал, что и сотнику доложить незазорно!

А тот – парень резкий! – тут же в нетерпенье подначил:

– Ну, ну!

– Осмотрел я все тщательно, – дотошный и обстоятельный парень привык и докладывать обстоятельно, без спешки. – Прикинул – откуда стрела могла прилететь да кто там стоял из наших… Даже схему нарисовал… – Ермил вытащил из-за пазухи кусочек бересты с нацарапанными острым железным писалом линиями. – Как ты показывал – вытроил биссектрису огня. Вот, смотри, Михаил Фролыч…

– Ну-ка, ну-ка… – сотник заинтересованно придвинул кресло поближе.

– Это вот – мостки… Это – река, а это – заросли. Бузина, верба, малина, ветла старая… еще чертополох какой-то, – поясняя, десятник водил по бересте писалом, словно школьник указкою. – Буераки – сам черт ногу сломит. Ничего не видать. И наших там никого не стояло!

– А биссектриса, стало быть, – оттуда?

– По всему – так, Михайло Фролыч! Если на старую ветлу забраться – там растет, – так мостки видать хорошо! Листва еще не опала, густая – и не заметит никто. Сиди да целься…

– И? – вскинул глаза Миша. – Ну, не тяни же!

– Осмотрели мы и ветлу, и заросли-буераки, – Ермил покусал губу. – Точно – залезал кто-то! Тут – кора содрана, там – ветка сломана.