– Неужели паспорт с пропискою? – как всегда, непонятно пошутил сотник.

Десятники хмыкнул и полез в поясную суму-калиту, вытащил:

– Сермяги кусок и – смотри – волос!

– Сермяга… значит, смерд или холоп, – тут же принялся рассуждать Михайла. – А волос… Светлый, длинный… Блондин! Длинноволосый. Это кто ж у нас с такими волосищами ходит?

– Там грязь еще, – между тем продолжал юноша. – Следок отпечатался… башмак – поршень… Размер – ну, как ребенок или дева… Деву-то как раз в той стороне и видели!

– Та-ак!

– Скоморохи. Если буераками, так в одном только месте можно на тропу выбраться… А скоморохи там стан свой устроили – шатер разбили, шалаши… Вот и увидали – проскочила девица, быстро так. Видать – спешила на торжки. Худая, быстрая, лица не рассмотрели – издаля. Правда… – Ермил вдруг задумался. – Одета, говорят, по-праздничному, красиво! Платок разноцветный, яркий, да красного кумача пояс. Не из простых, видать, дева… Наверное, не та, что в сермяге…

– А волосы-то какие?

– Так не увидали ж – платок.

– Богатый платок, яркий пояс… постолы… Но это ж все и надеть и сбросить недолго! – логично рассудил Миша. – А время-то какое было?

– По времени – подходяще вполне.

– Так… – сотник еще раз всмотрелся в схему. – А это что у тебя за кущи? Вон, на самом краю?

– Так орешник… Он так, далековато… Но буераками можно пройти – а уж потом и на тропку. Только к чему?

– А не тот ли это орешник, брате Ермил, про который Зевота Хромец молвил?

– А что он…

– Ладно! Завтра все проясним!

Еще с вечера приискали собаку – из умных охотничьих псов, на сторожевую надежды здесь было мало. Звали собаку – Ратай, и он сильно, до ностальгии, напомнил Мише того пса, что был у него здесь когда-то… Однако же нынче ностальгировать было некогда – время дело делать!

Решив все сладить тайно, сотник выехал, как всегда, с малою свитой – якобы проверить часовых. Взял с собой Ермила, Глузда, пса с поводырем. Зевота Хромец ждал уже на околице – он и повел…

– Недалече, господине – версты две…

Михайла и так знал, что недалече…

Лошади ехали не спеша, прядали ушами. Еще было прохладно, но без заморозков, и тишина стояла прозрачная, лишь курлыкали в светло-голубом небе потянувшиеся к югу журавли.

Потом пришлось спешиться, буераки обошли стороною, и вообще – ушли уже довольно далеко от реки. Неужели ж – орешники разные? Тот, про который говорил Зевота, и тот, что нарисовал на бересте Ермил…

Да нет! Не разные!

– Эвон! – Ермил и воскликнул первым, как присмотрелся. – Да это же… Тот! Вон там, и ветлу видать, а за нею – речка, мостки…

– Осмотреть все… – привязав коня, приказал сотник. – И пускайте собаку! Ермил… Дай ей кусок сермяги понюхать… Ну и – волос. Хотя, думаю, маловато…

– Ищи, Ратай! Ищи!

Ратай и отыскал тайник! Забегал в самой гуще орешника, заскулил да начал рыть лапами… В дупле старой осины арбалет и нашли! Маленький, удобный – такой и в котомке можно нести, и под плащом – никто не заметит. К нему – запас стрел – обычных «болтов», что делали в мастерской у Кузнечика.