– Что такое преступление на сексуальной почве? – спросил он тоном экзаменатора.

Кэрол знала правильный ответ:

– Удовлетворение сексуальной потребности в извращенном виде.

– Так‑так, – сказал он, подвигаясь еще ближе. – Сколько у тебя было любовников?

Смутившись, Кэрол потупилась:

– Какое это имеет отношение к делу?

– Не один? Больше? – настойчиво допытывался Тони.

Кэрол поежилась от чувства неловкости.

– Больше, – призналась она.

– И кто‑нибудь из них вел себя в постели точно так же, как другой? – спросил Тони и в нетерпении сжал пальцы в кулак, словно ее ответ мог разрешить важный спор.

Кэрол стала догадываться, куда он клонит:

– Нет.

Яркие голубые глаза Тони гипнотизировали ее. Она ощутила, что, сама того не желая, заволновалась: он был так близко от нее – в любую секунду мог ее коснуться. Почувствовал он это или нет, но вида не подал.

Тони заговорил негромко, доверительно, почти ласково:

– Мои потребности можно удовлетворить только с помощью особого ритуального действа. Мне нужно, чтобы ты лежала в постели связанная, мне нужно, чтобы ты была одета, чтобы твои крики заглушал кожаный кляп, мне нужно, чтобы ты была в моей власти, и мне нужно уничтожить проявление твоей сексуальности. – Он тяжко вздохнул и отодвинулся. – Каковы шансы, что найдутся два мужика, которые хотят в точности одного и того же?

Лицо Кэрол озарилось пониманием. Теперь, когда нарушилось ощущение интимности, она расслабилась:

– Да‑да, ты рассуждаешь верно. Но мы все‑таки имеем идентичные преступления. И это для меня загадка.

Тони откинулся на спинку стула, Кэрол заметила, что его голос изменился. Теперь он размышлял вслух, свободно высказывал предположения и делал предварительные выводы. Ему потребовалось время, чтобы преодолеть разделявшую их преграду и даже позволить себе некую рискованную игру, но сейчас, в момент этой словесной эскапады, он, казалось, чувствовал ее почти что частью самого себя.

– Если, конечно, кому‑то не захотелось избавиться именно от Сэнди и он решил нас перехитрить, заставить метаться как обезглавленных цыплят в поисках немыслимого кровожадного убийцы.

– Я допускаю и такую возможность, – задумчиво согласилась Кэрол.

– Короче, если бы не предыдущая история, не сходство с той серией убийств, данный инцидент не стал бы из ряда вон выходящим. Экстремальным – да, но не экстраординарным.

– Господи, Тони! – возмутилась Кэрол. – Неужели ты не считаешь экстраординарным то, что он с ней сотворил?

– Отдели свою личную реакцию от профессиональной, – спокойно ответил он. – Ты видела вещи и похуже. Намного хуже. Тому, кто это совершил, нужно еще учиться и учиться сексуальному садизму.

– Я и забыла, насколько ты далек от нормы, – буркнула она.

– Вот поэтому‑то я тебе и нужен, – заявил он. – Пожалуй, единственный действительно интересный вопрос – почему она не разделась. Ведь если мужчина решается потратить денежки и идет с проституткой в ее комнату, по‑моему, он обязательно захочет, чтобы она разделась. Сам я поступил бы именно так. Иначе можно все сделать быстрее – и дешевле! – на заднем сиденье машины или у любой неосвещенной стены.

– И какой ты делаешь вывод?

– Это изнасилование. – Слово повисло между ними в воздухе. Много месяцев оно было табу и не произносилось, а сейчас прозвучало открыто. Тони пожал плечами, как бы извиняясь за бестактность.

Кэрол изо всех сил удерживала себя в профессиональных рамках.