Харт никак не отреагировал на этот комментарий. Он не собирался делиться своими мыслями с кем бы то ни было, и уж меньше всего с человеком, к которому испытывал инстинктивное недоверие.

– Что известно о том, каким он был до убийств?

– Мало что, – ответил Харт после небольшой паузы. – Вернее, ничего особенного. По сообщениям его терапевта, он старался всем угодить, был крайне внушаем, а также страдал легкой формой невроза навязчивых состояний. Ничто не указывало на то, что он готовится к карьере серийного убийцы. Впрочем, что они знают, наши терапевты? – Он улыбнулся доверительно, как один посвященный другому. Тони понял, ради чего тот старается: рассчитывает наладить между ними союз, – и инстинктивно воспротивился. Харт откинулся на спинку стула. – Вы хотите встретиться с Дереком?

– Буду признателен, если вы сможете это организовать. Лучше всего, если бы я сумел побеседовать с ним в его палате.

Харт, казалось, удивился:

– Такая встреча выходит за рамки принятых у нас правил. Обычно мы общаемся с пациентами в одной из комнат для бесед.

– Знаю, но мне хотелось бы взглянуть на него в привычной для него обстановке и сделать так, чтобы он почувствовал: от него кое‑что зависит. К тому же ведь вы сами сказали, он не буйный.

Тони видел, как Харт взвесил все аргументы за и против и предпочел не начинать военных действий.

– Хорошо, – согласился он. – Я подстрахую вас во время беседы. Только вы зря потратите время, уверяю вас. Он никогда ни с кем не разговаривал с того дня, как появился у нас.

Пока Харт говорил, Тони не отрывал глаз от Дерека Тайлера. Еле слышно он пробормотал:

– Вы любите Голос, не так ли, Дерек? Вы любите его слушать, вам нестерпимо, когда что‑то заглушает его. Что же я должен сделать, чтобы вы захотели слушать меня?

*

Кэрол проснулась через три часа после того, как рухнула в постель. Остаток ночи она маялась бессонницей, обвиняя во всем свою депрессию. Однако теперь, когда она явилась на службу, ей стало ясно, что на самом деле ее мучает похмелье. Ей казалось, будто мозг нарезают ломтиками, словно сыр, под лампой мощностью в несколько сотен ватт. Впрочем, ступор от недосыпа был для нее едва ли не благом, так как не подпускал близко кошмарные картины смерти Сэнди Фостер. Кэрол глотнула воды из бутылки и обвела взглядом свою группу. Подчиненные выглядели посвежее, чем она. Кэрол вышла из‑за стола и встала возле белой доски, которую уже украшали фото Сэнди, живой и мертвой.

– Доброе утро, – бодро проговорила Кэрол, изображая энтузиазм, которого не ощущала. – Время смерти Сэнди – от полуночи до восьми утра вторника. Так что, по‑видимому, она подверглась насилию в промежутке от десяти вечера в понедельник до четырех утра во вторник. Учитывая, что она обычно прекращает работу в десять вечера, мы можем предположить, что до этого она находилась в обществе убийцы. По заключению доктора Вернона, она умерла от кровопотери, все это продолжалось как минимум час. Доктор Тони Хилл, помогающий нам в расследовании, считает, что убийца, скорее всего, оставался возле нее и наблюдал ее мучительную агонию. Так что будем искать мужчину, у которого нет алиби на эти два‑три часа. – Она повернулась к доске и записала время. – Предварительные результаты экспертов неутешительны. Отпечатков множество, но на наручниках и на кровати нет ни одного: все тщательно стерты, – продолжила она. – Верх столика обит зеленым сукном, так что для нас это пустышка. Остальные пальцы оставлены, вероятней всего, случайными клиентами. Тем не менее, когда и если мы получим какие‑либо данные, придется поработать и по ним. Пока мы не обнаружили ни следа спермы. Эксперты пытаются найти кровь, не принадлежащую Сэнди, но шансы невелики.