Тони пожал, ладонь оказалась теплой, рукопожатие – сильным и энергичным, такого он и ожидал от женщины, только что ненавязчиво подчеркнувшей уверенность в собственных силах.

Джен снова повернулась к Кэрол:

– Что, еще одна отбросила копыта, а?

– Причем крайне неприятным образом, – угрюмо ответила Кэрол.

Джен передернула плечами и подошла ближе, чтобы удобнее было наблюдать за действиями Вернона.

– Такое уж у них ремесло: ввязался в него – приходится рисковать, – равнодушно сказала она.

– Похоже на ремесло полицейских, – отозвалась Кэрол. – Правда, когда умирает кто‑то из нас, о нашей смерти говорят более уважительно.

Джен виновато улыбнулась:

– Прошу прощения. Мои слова прозвучали цинично, но это я не нарочно. Когда проработаешь в полиции нравов столько, сколько я, начинаешь воспринимать всех этих тёлок как какую‑то говорящую протоплазму… даже пока они еще бьют копытами.

Тони слова Джен ничуть не удивили. Он встречал слишком много полицейских – и психологов‑клиницистов – с душой на грани выгорания, не испытывающих ни крупицы сочувствия к людям, защищать которых их обязывала профессия. Он отвернулся от Джен и шагнул ближе к столу.

– Два года назад убитых осматривали тоже вы? – спросил он.

– Я, – подтвердил Вернон.

– Каков ваш вывод?

– Если бы я не знал всей истории, то сделал бы заключение, что эта женщина стала жертвой того же маньяка. Рисунок ран весьма характерный. Уникальный, можно сказать. Прежде я их видел один раз, когда работал с телами женщин, убитых Дереком Тайлером. Но ведь он осужден…

– Что он использовал? Какой‑то особый нож?

– Насколько мне помнится, Тайлер так и не признался, что это за орудие. Я почти уверен, что он сделал его своими руками, – ответил Вернон. – Раны определенно не соответствуют ни одному орудию убийства, с какими мне доводилось сталкиваться. Я даже обратился к своему коллеге, эксперту по следам от орудий преступления. Спросил его мнение.

– Так что же это за самоделка? – вмешалась Кэрол.

Вернон уставился на лезвие скальпеля:

– Трудно сказать наверняка. Раны нанесены узким, гибким лезвием. Скорее бритвой, чем острым ножом. Но ведь там дюжины, сотни порезов. Единственное объяснение, которое мы с коллегой сумели найти, – это предмет, формой напоминающий латексный фаллоимитатор с множеством бритвенных лезвий.

Кэрол прерывисто вздохнула, и ее вздох услышали все.

– Господи! – чуть ли не простонала она.

– Уносите ноги, психи вышли на тропу войны! – с горечью отозвалась Джен. – Так ведь, доктор Хилл?

Тони хмурился. Ничего не понятно. Ничего не складывается. Если убийца – не Тайлер, если полицейские схватили не того человека, тогда настоящий убийца отозвался бы новыми жертвами. Убийцы с сексуальной мотивацией не любят, когда их деяния приписывают другим. Однако ждать два года, чтобы нанести новый удар?.. Нет, тут что‑то не клеится. Это требуется обсудить.

– Кэрол? – негромко окликнул он.

Ее мысли были где‑то далеко, она кивнула Тони, не глядя на него, и обратилась к Шилдз:

– Джен, доктор Хилл предположил, что наш маньяк был знаком с Сэнди. Вы можете выявить круг ее общения, узнать, не упоминала ли она клиента, который снимал ее лишь для того, чтобы поговорить? Не исключено, что у него проблемы с эрекцией.

Джен фыркнула:

– Это вряд ли сузит круг поисков! Вы поразитесь, сколько клиентов оказываются бессильны, когда доходит до дела. Одни ноют и оправдываются, а вот другие озлобляются – и давай проститутку метелить!.