Кэрол потупилась, потом устремила взгляд на серые камни церковной стены.

– Нет, Джон, вы ошибаетесь.

– Выслушайте меня. Я не прошу вас сидеть и скучать за письменным столом. В Брэдфилде мне требуется нечто иное. Я намерен развернуть там операцию по борьбе с тяжкими преступлениями на общенациональном уровне. Для этого я создаю пару постоянных особых групп, которые будут заниматься только крупными делами и действительно опасными преступниками, настоящими «плохими парнями», а в периоды затишья прорабатывать безнадежные «висяки».

Она повернулась к нему и смерила его задумчивым острым взглядом:

– И вы полагаете, что я тот сотрудник, который вам требуется?

– Кэрол, я хочу, чтобы вы возглавили одну из этих особых групп. В этой области вы сильней многих. Ваш козырь – сочетание интеллекта с интуицией и солидный стаж работы в полиции.

Она потерла шею ладонью, в которой только что держала стакан, – ладонь оказалась приятно прохладной.

– Может, когда‑то я и была сильней многих, – возразила она, – но не думаю, что сохранила свои качества.

Брэндон покачал головой:

– Такие навыки не утрачиваются. Вы самый лучший детектив из всех, кто у меня работал. Даже если временами вы подходили к черте допустимого и были готовы переступить через нее, в итоге вы всегда оказывались правы. Так что мне нужен сотрудник с таким, как у вас, уровнем квалификации и чутья.

Кэрол уставилась на яркий иранский ковер габбе с длинным ворсом, расстеленный на полу, словно надеялась прочесть на нем ответ.

– Вы забываете, Джон, что теперь у меня появился довольно неприятный багаж.

– Подчиняться вы будете непосредственно мне. Никакой мелочной бюрократии. В группу войдут некоторые ваши прежние коллеги, знающие вас, помнящие, как вы блестяще работали, не склонные к скоропалительным выводам, основанным на сплетнях и полуправде, – Дон Меррик и Кевин Мэтьюз, люди, которые вас уважают.

Невысказанная мысль повисла в воздухе: нигде больше она не сможет рассчитывать на такой же прием. Это понимали они оба.

– Джон, это великодушное предложение. – Кэрол взглянула на него, в ее глазах читалась огромная усталость. – Но, по‑моему, вы заслуживаете лучшей участи. К чему вам проблемы со мной?

– Позвольте мне решать самому, – довольно резко заявил Брэндон – из‑под мягкости, которую он проявлял до сих пор, внезапно проступила его врожденная властность. – Кэрол, работа всегда была немалой частью вашей жизни. Мне понятно, почему вы не хотите возвращаться в информационный отдел – на вашем месте я бы тоже не приблизился к этим мерзавцам на пушечный выстрел, – но ремесло полицейского у вас в крови, это точно. Простите, если я позволю себе бестактность, но, на мой взгляд, вы не справитесь со своими проблемами, пока снова не окажетесь в седле.

Кэрол задумалась, прищурив глаза. Брэндон подумал, не зашел ли он слишком далеко, и уже ожидал получить заряд язвительной иронии, как прежде, хотя тогда он и был ее начальником.

– Вы уже обсудили это с Тони Хиллом? – неожиданно спросила она.

Брэндон не смог скрыть удивления:

– С Тони? Нет, я давно с ним не общался… больше года. Почему вы спрашиваете?

– Он говорит мне то же самое, – тихо пояснила она. – Вот я и подумала, что вы сговорились.

– Нет, это моя собственная идея. А ведь Тони неплохой психолог.

– Возможно. Только никто из вас не может знать, каково мне пришлось в эти дни. Я не уверена, что смогу и впредь жить по прежним правилам. Джон, я не могу принять решение прямо сейчас. Мне надо подумать.

Брэндон допил минералку.