Она кивнула.

– Абсолютно, Эрнест. Вот история в двух словах. Главный виновник всего не Виола Стейнинг, а её брат, молодой ученый Джон Стейнинг. Он работал в секретной области ядерной энергетики. Вы в курсе?

– Знаю, – фыркнул он. – Атомные бомбы, водородные – всеми этими штучками мы угрожаем собственному существованию – как это ужасно! – На его лице появилось выражение комического ужаса. – Подумайте только, даже Гвельвада не может спорить с атомной бомбой! Но продолжайте.

– Джон Стейнинг сделал несколько открытий, которые считал очень важными, или у него были бумаги, которые он считал важными. Об этом узнал кто-то со стороны и начал его обрабатывать. Вы знаете, у них иногда странные методы…

Гвельвада зловеще кивнул.

– Знаю я их методы.

Она продолжала:

– Хорошо. Стейнинг был непоколебим в своей преданности работе и людям, на которых работал. Несомненно, он видел опасность. Он исчез, и бумаги с ним вместе. Так было, когда Квейл впервые влез в это дело. Один из агентов Квейла, который работал в паре с Сэндфордом, напал на след Стейнинга. Тот вел на один из Багамских островов. Когда агент туда добрался, Стейнинг был уже мертв.

– Уже интереснее. Как он умер?

Тельма пожала плечами.

– Официально – самоубийство! Застрелился, но при странных обстоятельствах.

– Вы хотите сказать, что его могли убить?

Она кивнула:

– Так все и подумали. Либо нервы его были настолько измотаны, что он решил застрелиться, либо это сделали за него. Главное, что исчезли бумаги.

– Понимаю. Их забрали?

– Не думаю, – она покачала головой. – В день своей смерти он отправил письмо сестре Виоле. Даже более чем письмо – бандероль. Решили, что предчувствуя конец, каким бы он ни был, он все отправил сестре.

– А! Теперь начинаю понимать. И вас натравили на нее?

– Верно, меня приставили к Виоле Стейнинг.

– Все становится не место. Вас направили на Черную Багаму. Там уже действовал Сэндфорд. Теперь ясно. Квейл мог поручить Сэндфорду присматривать за вами – его обычная привычка. Они это поняли и добрались до Сэндфорда раньше. Скажите, дорогая, как успехи с Виолой?

– Никак. Виола очень славно проводила время, но более или менее блюла себя, пока не узнала о смерти брата. Понимаете?

– Понимаю. И ещё это письмо!

– Верно, – кивнула Тельма. – Или из-за смерти брата, или из-за крайней важности этого письма, но она сломалась. Запила. И выкидывала такие номера! Я решила сделать единственное, что смогу – вытащить её с острова. Вернуть её в Англию и присматривать, пока не сможем что-либо из неё вытянуть.

– Понимаю… понимаю…, – Гвельвада смял сигарету и взялся за бокал. – Складывается вполне ясная картина. Очень интересно. Я рад быть её частью.

– Приятно слышать, Эрнест. Надеюсь, и дальше так пойдет.

Он пожал плечами:

– Жизнь, моя милая, состоит из черных и белых полос. Если мы восхищаемся хорошим, то не должны ворчать на плохое. Но продолжайте. Это захватывает.

– Я вернулась в Майами. Тут давно была моя штаб-квартира. Я знала, что бесполезно везти Виолу Стейнинг силой. И мне категорически нельзя близко с ней сходиться.

– Правильно. Кто знает, и вас могла сожрать акула, – он мило улыбнулся. – Хотел бы я быть на её месте. Но вы правы. И вы придумали план?

– И я придумала план.