— Я продал все захваченные вещи за бесценок купцам, что шли за войском фараона. А потом нас ждало поражение.

— Значит, твоей добычи нет? — спросил его молодой воин городской стражи.

— Воину в походе достаются удары мечами и копьями, а добычу собирают купцы. После боя тебе нужно вино, а за что его купить? Вот и отдаем все вещи, что захватили этим торгашам.

— Я бы ни за что не отдал! — вскричал молодой.

Старики захохотали.

Рассказчик ответил:

— Много ли унесешь на себе в походе? Ты же не военачальник, чтобы иметь свой обоз и своих рабов!

— Но фараон обещал воинам отдавать захваченных ими пленников! Разве нет?

— Так-то оно так, но куда их девать сразу? Они весь не станут услужливыми после того, как ты лишил их свободы и надел петлю на шею. Приходится гнать их к обшей толпе пленных, а оттуда тебе уже ничего не достанется.

— Но тогда зачем быть воином? — спросил молодой.

— Воин всегда носит меч! Он не раб и не крестьянин! Тебе этого мало, молокосос? Или ты в знатные вельможи метишь? Слыхали друзья?

Все захохотали…

* * *

В дальнем конце погребка у самой стены, слабо освещенной светильниками, сидел человек, закутанный в накидку. Его лица не было видно. Он ждал кого-то, и вскоре в погребок явился еще один человек в одежде воина. Но судя по его манерам и ухоженным рукам, это был ученый писец, или жрец одного из храмов.

Он подсел к человеку в темной накидке и сказал:

— Привет тебе, брат мой. Никак не ждал тебя в священном граде Амона.

— Давно не виделись, Ити. Я вернулся в Фивы после путешествия в земли Дельты. Я выбрал нужное место для встречи?

— Да. Лучше винного погребка места нет. Здесь нас никто не станет подслушивать. Это просто невозможно сделать. Вокруг так шумно, что для того, чтобы разобрать мои слова шпиону стоит подойти к нам вплотную. Но что привело тебя сюда?

— Я вспомнил о своем долге перед Чёрной страной, брат мой Ити.

— Стоит кому-то узнать тебя, и ты предстанешь перед палачом.

— Кто помнит простого воина фараона Камоса в столице, брат мой?

— Ты ошибаешься, брат. Здесь есть много тех, кто помнит, что это ты привез отравленную корону фараону Камосу. Не могу сказать, что это сильно огорчило царицу-мать Яхх или её сына, ставшего новым фараоном. Они, скорее всего, даже благодарны тебе. Но теперь, когда путь расчищен, зачем нужен тот, кто его расчистил?

— Я ничего не расчищал, брат мой. Я лишь доставил корону царю.

— Знаю, брат мой Эбана. Но сейчас я не в силах тебя защитить. Слишком много влиятельных лиц при дворе желают видеть виновным именно тебя.

— Я пришел сказать тебе, брат, о странных вещах, что произошли со мной в оазисе Сехмет.

— Кроме тебя и Атлы из этого места никто не вернулся. Из тех, что пошли туда с вами. Ни один воин и ни одна рабыня из сопровождавших Атлу.

— Еще Сара, вырвалась оттуда.

— Сара? Дочь Якубхера?

— Она. Это проклятое место, Ити. Я совершенно потерял там счет дням и не отличал сон от яви. Дни и ночи пролетали, и я уже не знал, в каком месте проснусь. Или в доме госпожи, или в хижине рядом с воинами.

— Заклятие «тысячи грез», — прошептал Ити и спросил брата. — Это же происходило и с другими? Или только с тобой?

— Еще несколько воинов переживали подобное. Но точно я ничего о них не знаю, брат. Перед тем, как покинуть оазис, я проснулся рядом с финикиянкой Атлой, и она дала мне выпить какого-то отвара.