|
- Да, но я умела нагнать туману кое в чем и похуже. Я просто очень устала. Кстати, Джерри! Знаешь, что еще случилось? Это в самом деле ужасно. - Что еще, солнышко? - Ты меня возненавидишь. Ему надоело говорить “нет”, и он промолчал. Тогда она сказала: - Я солгала ему. Я ему сказала, что мы никогда... - Что - никогда? - Я сказала, что мы никогда не спали у нас в доме. Я подумала, что это было бы слишком ужасно при его самолюбии. Ну, разве не глупо? - Нет, не глупо. - Я сумасшедшая? - Нет. - Пожалуйста, не говори ему. Если мы все пойдем в суд, там я признаюсь, но только ты, пожалуйста, ему не говори. Это ведь не твой дом, Джерри. - Таблетка начала действовать, и она говорила как-то странно. - А зачем, собственно, мне это нужно? - сказал он. - Чем меньше мне придется с ним говорить, тем лучше. - Он так уязвлен в своем самолюбии. - Ну, такое впечатление он постарался создать у тебя. И сейчас он старательно ведет к тому, чтобы все почувствовали себя виноватыми. - Обещаешь, что не скажешь ему? - Обещаю. - Вот я, к примеру, очень многое никогда не скажу Руфи. Интимное. - Я же сказал: обещаю. Ты думаешь, ты сможешь заснуть? Сколько сейчас, черт возьми, времени? - Эй? - Да? - Помнишь, тогда, в Вашингтоне, на тебя напала бессонница? Я никак не могла понять, что тебя так мучило. А теперь знаю. - Жизнь - мучительная штука, - изрек он. Она рассмеялась. - Я прямо вижу, как у тебя губы поджались, когда ты это произнес, Джерри.. Вот теперь таблетка начала действовать. Я стала вся такая тяжелая. - А ты расслабься, - посоветовал он ей. - Проснешься - и будет утро, и мир все такой же вокруг. - Меня куда-то утягивает. Я боюсь. Мне страшно, как бы чего не случилось с детьми. - Ничего с детьми не случится. - Мне страшно - вдруг я не проснусь. И уже никогда не увижу тебя, и ты будешь любить другую. Снова влюбишься в Руфь. Ты ведь любишь ее, я это сегодня поняла. - Обещаю: ты проснешься. Ты очень сильная, ты очень здоровая, ты не куришь. - Он прикрыл рукой рот и зашептал так, чтобы Руфь не могла услышать: - Ты - солнышко. - Я вынуждена повесить трубку, а то рука совсем отяжелела. В самом деле со мной ничего не случится? - Ничего. Ты ведь уже не раз оставалась одна в доме. - Не так. - Ничего с тобой не случится. - Спокойной ночи, любовь моя. - Спокойной ночи, Салли. На этот раз, когда он снова залез в постель, Руфь лишь спросила: - Почему голос у тебя такой чудной, когда ты с ней разговариваешь? *** Руфь встала рано, и в странно преломленном солнечном свете этого утра Джерри почувствовал, что он не вправе перекатиться на середину постели и поспать еще минутку, прежде чем она, по обыкновению, позовет его, чтобы он успел на поезд в 8.17. Он вспомнил обрывки своего сна. |
