|
В холодной спальне все невысказанное комом сдавило ему грудь, дыхание стало прерывистым. - Сукин сын, - еле выдохнул он, - я же оставил ингалятор там, в коттедже. - А ты расслабься, - сказала Руфь далеким певучим голосом. - Распустись, ни о чем не думай. - Холодно... здесь наверху, - сказал он. - Почему мы живем в таком вшивом доме? - Залезай под одеяло, - сказала она, - тут славно, тепло, дыши неглубоко, не думай о своих легких. - Мои бедные... дети, - сказал он. Постель, когда он залез в нее, показалась ему ловушкой: стоит лечь ничком - и задохнешься. Руфь выключила свет - последнюю лампочку в доме. В окне сквозь плотное кружево вяза просвечивали звезды, и, глядя на них, Джерри постепенно вновь обрел дыхание. Руфь залезла в постель с другой стороны и, прижавшись к нему, положила руку ему на грудь. Окутанный медленно нараставшим теплом - теплом, которым он наслаждался последний раз в вечности, - Джерри почувствовал, как грудь его расширяется; ноги и руки расслабились, напряжение вытекло из них; стена в легких постепенно рушилась под напором каждого вздоха. Тело Руфи рядом было крепкое, упругое, сонное. - Мне очень жаль, - вслух произнес он, - но, наверное, так правильно. - Эта фраза, обретшая плоть благодаря его голосу, казалось, повторялась без конца, как отражение в двойном зеркале, как дни, как дыхание. Он открыл глаза. Кресты оконных переплетов застывшими благословениями оберегали его в ночи; в легких его установилось безбрежное царство мира и покоя. И в эту чудесную страну он не спеша, лениво вступил. *** Телефон дребезжал и дребезжал в верхнем холле - казалось, будто прорвало трубу и мрак наполнился кипящей пеной. - О Господи, - произнесла Руфь. Они с Джерри давно уговорились, что раз утром она встает вместе с детьми, то всеми ночными происшествиями занимается он. Он выбросил тело из теплой норы, где оно нашло избавление, - судя по тому, каких усилий ему стоило встать, он понял, что лишь недавно заснул. Ведь первый сон - самый глубокий. Ноги его и лицо были словно покрыты пылью. Он снял трубку на четвертом звонке, оборвав его на середине. Скрипнула кровать под кем-то из детей. - Алло? - Джерри? Это я. - Голос Салли звучал немыслимо близко - так комета нависает над землей, хоть в находится на расстоянии миллионов миль. - Привет: - Ты спал? - Вроде бы. Который час? - Извини. Я не думала, что ты сможешь заснуть. - Я и сам не думал. - Я позвонила тебе в коттедж, но ты не отвечал. Мне стало очень больно. - Вот как? А мне и в голову не пришло поехать туда. К чему - теперь ведь все решено. - Разве? А как Руфь? - Спит. - Ничего подобного! - послышался из постели голос Руфи. - Скажи ей, чтоб не занимала мой телефон! - А ты как? - спросил у Салли Джерри. - Не очень хорошо. - Нет? А где Ричард? - Уехал. Наверное, я тебе потому и звоню, чтоб это сообщить. Ричард ушел из дома. Сказал, что не может больше выносить меня ни минуты, и хлопнул дверью. Даже чемодана не взял. Он обозвал меня проституткой. - Голос у нее прервался, и в трубке зашелестело от слез. Скрипнула еще чья-то кровать. Неужели все дети не спят? - Он тебя бил? - Нет. Но пусть бы и побил - мне все равно. |
