|
Сказал, что женщина должна думать о том, чтобы не забеременеть, а мужчина - о том, чтобы прекратить связь, когда это начинает слишком затягивать женщину; надо сказать, мне было несколько странно слышать это от него. - Почему странно? Это вполне в его стиле. - Не знаю, забудь о том, что я сказала. Когда я заметила, что это лето было для тебя сущим адом, он сказал: “Не будь дурочкой. Он такой себе устроил праздник!” - А потом он увез ее домой. - Через некоторое время. Он еще выпил. Она была в ярости от того, что он вообще со мной разговаривал. Она даже отпустила несколько шуточек насчет того, что я, мол, хочу заграбастать всех мужчин. Честное слово, она сумасшедшая. - Что ж, может быть, только сумасшедшие женщины и умеют как следует любить. - Без этого замечания тоже можно было бы обойтись. Я ее даже пожалела. Возможно, я все еще люблю тебя, Джерри, сама не знаю, но уважения к тебе я сей час особого не испытываю. - А ты бы больше меня уважал, если бы я довел дело до конца и бросил тебя и детей? - В известном смысле - да. Ведь волновало-то тебя не то, что станет с детьми. - Нет, именно это. - Тебя волновало, что станет с твоей бессмертной душой, или еще какая-то чушь в этом роде. - Я вовсе не говорю, что она - бессмертная, я говорю, что она должна быть бессмертной. - Так или иначе, в одном я уверена. - В чем же? - С ней у тебя все кончено. Она несла такое, что даже Ричард стал тебя защищать. Руфь внимательно следила, как он это воспримет. Он сказал: - Отлично. *** Джерри уложил детей спать. Укладывая Джоффри, он всегда читал одну и ту же молитву, которую мальчик бормотал следом за ним: “Боже милостивый, благодарю тебя за прошедший день: за еду, которую мы ели, за одежду, которую носили, за удовольствия, которые получали. Благослови маму, папу, Джоанну и Чарли...” - И Джоффри, - неизменно вставлял мальчик, глядя на себя со стороны, как на члена семьи. - “...и Джоффри, и дедушку с бабушкой, и наших учителей, и всех наших друзей. Аминь”. - Аминь. Чарли, самый живой из детей, спал крепко и так быстро засыпал, что Джерри едва успевал взъерошить ему волосы и поцеловать в ухо. Ни о каких молитвах не могло быть и речи. Когда же прекратился этот ритуал? Возможно, мальчик потому так быстро и засыпал, чтоб не молиться. Что ж, пускай, считал Джерри. Ему нравилось, что у мальчика есть гордость - ведь он самый пытливый из троих и потому должен быть самым храбрым. - Спокойной ночи, - сказал Джерри темной комнате и вышел, не получив ответа. Джоанна, уже не показывавшаяся отцу раздетой, устроилась в постели с “Пингвинами мистера Поппера”. - Папа? - окликнула она его, когда он приостановился на пороге ее комнаты. - Да, Джоджо? - Мистер и миссис Матиас разводятся? - Откуда ты знаешь это слово - “разводятся”? - Миссис О. сказала. Ее дочка развелась с одним военным, потому что он слишком много играл в карты. - А с чего ты взяла, что Матиасы хотят разводиться? - Она была здесь и ужас как злилась. |
