|
Оно растаяло. Старик зачастил: — Глядя на меня, кому придет в голову, что у этого чуда-юда без костей лежит в банке полмиллиона. Можете убедиться. Вдыхал жизнь в уолл-стритовские ценные бумаги, которые не померли, а просто впали в спячку. С сорок первого года, через все Хиросимы, Эниветоки[15] и Никсонов. Прикуплю-ка, думаю, «Ай-би-эм», прикуплю-ка «Белл». И вот заработал себе на хоромы с видом на Лос-Анджелес, удобства, правда, на улице, и «Глендейл маркет» за немалые деньги гоняет ко мне наверх парнишку со «Спамом»,[16] чили в жестянках и водой в бутылках! Жизнь Райли![17] Ну что, ребята, достаточно порылись в моем прошлом? — Почти. — Раттиган, Раттиган, — продолжал старик. — Клики, шквал аплодисментов — бывало, бывало. В этих газетах ее время от времени поминали. Возьмите по газете в верхушке каждой стопки — четыре справа, шесть слева, все они разные. Наследила на дороге в Марракеш. Сегодня вернулась подчистить за собой. — Вы в самом деле ее видели? — Не было надобности. От этого крика Румпельштильцхен разорвался бы пополам, а потом склеился заново.[18] — Ей нужен был только адрес Калифии и больше ничего? — И те газеты! Забирай себе и подавись. Это был долгий развод, без конца. — Можно взять? — Я поднял приглашение. — Хоть дюжину! Не пришел никто, кроме ее одноразовых приятелей. Она все комкала приглашения и разбрасывала. Говорила: «Всегда можно заказать еще». Забирайте карточки. Утаскивайте газеты. Как, вы сказали, вас зовут? — Я не говорил. — Слава богу! На выход! — заключил Кларенс Раттиган. Мы с Крамли осторожно двинулись меж башен лабиринта, позаимствовали из восьми штабелей экземпляры восьми разных газет и уже собрались выйти в дверь, но тут дорогу нам преградил малыш, нагруженный коробкой. — Что принес? — спросил я. — Бакалею. — В основном выпивку? — Бакалею, — повторил мальчик. — Он там еще? — Не возвращайтесь! — донесся из глубин газетного лабиринта голос фараона Тута. — Меня не будет дома! — Ага, он там, — сделал вывод мальчик, заметно побледнев. — Три пожара и одно землетрясение! Будет одно! Я его чую! — Голос мумии постепенно затих. Малец поднял глаза на нас. — Тебе разбираться. — Я отступил. — Не двигаться, не дышать. — Мальчик перенес через порог одну ногу. Мы с Крамли не двигались и не дышали. И он скрылся. ГЛАВА 11 Крамли умудрился развернуть свой драндулет и направить его вниз по склону, не свалившись при этом с обрыва. По дороге глаза у меня наполнились слезами. — Молчи. — Крамли избегал на меня глядеть. — Не хочу это слышать. Я сглотнул. — Три пожара и одно землетрясение. И еще одно приближается! — Ну хватит! — Крамли въехал по тормозам. — Оставь свои мысли при себе. Новое землетрясение точно на носу: Раттиган! От нас только клочья останутся! Выходи давай, и ножками! — Я боюсь высоты. — Ладно! Придержи язык! Черт-те сколько лиг мы ехали молча. На улице, в окружении машин, я начал одну за другой просматривать газеты. — Проклятье, — выругался я. — Не понимаю, почему он указал нам именно эти? — Что ты видишь? — Ничего. Голый нуль. — Дай мне. |
