Но Каллагэн уже вошел, и приглашать его не было нужды.

Закрыв дверь, Энгель отправился следом за полицейским в гостиную.

– Вы знаете, я уже собирался выйти, – сообщил он. – Чтобы поехать к вам.

Каллагэн уставился на Энгеля таким рыбьим взглядом, в сравнении с которым взор Ника Ровито казался едва ли не ангельским.

– Да, знаю. Уверен, что так. Потому и приехал, что хотел избавить тебя от хлопот.

– Никаких хлопот, инспектор. Выпьете?

– На службе не пью, – Каллагэн огляделся. – Тут что, комиссионка?

– Мне нравится, – ответил Энгель, и это была чистая правда. Каллагэну недоставало вкуса, но тем не менее его замечание задело хозяина дома.

– Ну‑ну, – сказал полицейский. На нем был все тот же мундир с желтой мощеной дорогой на рукаве. Обычно Каллагэн ходил в гражданском платье, если не считать парадов и похорон. Наверное, он просто слишком спешил и не успел переодеться. Каллагэн вздохнул, снял фуражку и бросил ее на белый диван, где она была уж вовсе не к месту.

– Ладно, давай споем и спляшем.

– Что будем петь?

– Песенку про парня, которого все время с кем‑то путают и который сегодня днем не был ни в одном похоронном бюро. А потом споешь мне про свое алиби и про двух‑трех дружков, с которыми успел сговориться по телефону перед моим приходом. Энгель с огромным удовольствием ответил:

– Если вы имеете в виду свою погоню за мной нынче пополудни, то как раз об этом я и хотел с вами поговорить. Челюсть Каллагэна отвисла примерно до пупа.

– Так ты это признаешь? Ну, твоя песенка спета.

– Отчего же? Мы еще споем, – возразил Энгель. – Конечно, признаю. И еще я признаю, что понятия не имею, как мне удалось сбежать. Я шмыгнул в проулок, юркнул в калитку и миновал полтора квартала, пока до меня дошло, что погони почему‑то больше нет.

Челюсть Каллагэна снова поползла вверх, и тот самодовольно улыбнулся, очевидно, радуясь намерению Энгеля солгать хоть в чем‑то: это вернуло ему веру в то, что он и впрямь знаток человеческих душ.

– Значит, не ты запер калитку в проулке, да? – спросил он.

– Запер калитку? Чем?

– И не ты завалил дорогу пустыми бочками?

– Бочками? Кажется, я слышал, как сзади что‑то упало, но не оглядывался и ничего не видел.

– Ну разумеется. И грузовик в проулок ты тоже не загонял, я правильно говорю?

– Грузовик? Какой грузовик? Откуда у меня грузовик?

Каллагэн кивнул.

– Я было подумал, что один из нас сошел с ума. Но все в порядке. Ты изъясняешься вполне связно.

– С вами, инспектор, я всегда готов говорить человеческим языком.

– Да? Может, тогда скажешь, почему убегал?

– Потому что вы гнались за мной. Любой побежит, увидев, что его преследует сотня полицейских.

– Только если совесть нечиста.

– Это уже потом начинаешь рассуждать, а когда женщина обвиняет тебя в убийстве мужа, остается только уносить ноги. – А я скажу тебе, в чем дело, – заявил Каллагэн. – Дело в том, что ты не знал, кто эта женщина. Откуда тебе было знать, может, ты недавно убил человека, который был ее мужем? За последнее время ты совершил по меньшей мере одно убийство и выдал себя с головой, когда бросился наутек.

– Тогда почему я не ударился в бега по‑настоящему?

Каллагэн хитровато улыбнулся.

– Можно воспользоваться твоим телефоном? Это помогло бы мне ответить на твой вопрос.

– Пожалуйста.

– Благодарствую, – насмешливо произнес Каллагэн.