Ночью… ну, ночью робел я и сам:

         Очень уж тихо в лесу по ночам.

         Тихо как в церкви, когда отслужили

         Службу и накрепко дверь затворили,

         Разве какая сосна заскрипит,

         Словно старуха во сне проворчит…»

         Дня не проводит Мазай без охоты.

         Жил бы он славно, не знал бы заботы,

         Кабы не стали глаза изменять:

         Начал частенько Мазай пуделять.

         Впрочем, в отчаянье он не приходит;

         Выпалит дедушка – заяц уходит,

         Дедушка пальцем косому грозит:

         «Врешь – упадешь!» – добродушно кричит.

         Знает он много рассказов забавных

         Про деревенских охотников славных:

         Кузя сломал у ружьишка курок,

          Спичек таскает с собой коробок,

         Сядет за кустом – тетерю подманит,

         Спичку к затравке приложит – и грянет!

         Ходит с ружьишком другой зверолов,

         Носит с собою горшок угольков.

         «Что ты таскаешь горшок с угольками?»

         – Больно, родимый, я зябок руками;

         Ежели зайца теперь сослежу,

         Прежде я сяду, ружье положу,

         Над уголечками руки погрею,

         Да уж потом и палю по злодею! —

         «Вот так охотник!» – Мазай прибавлял.

         Я, признаюсь, от души хохотал.

         Впрочем, милей анекдотов крестьянских

         (Чем они хуже, однако, дворянских?)

         Я от Мазая рассказы слыхал.

         Дети, для вас я один записал…

II

         Старый Мазай разболтался в сарае:

         «В нашем болотистом, низменном крае

         Впятеро больше бы дичи велось,

         Кабы сетями ее не ловили,

         Кабы силками ее не давили;

         Зайцы вот тоже, – их жалко до слез!

         Только весенние воды нахлынут,

         И без того они сотнями гинут, —

         Нет! еще мало! бегут мужики,

         Ловят, и топят, и бьют их баграми.