Александр Лавров, Ольга Лаврова. Дело № 13. До третьего выстрелаСледствие ведут ЗнаТоКи – 13
1
Они встретились в коридоре на Петровке, 38 — Знаменский и стройная светловолосая девушка в вязаном нарядном платье. Лицо было знакомое, и Пал Палыч поздоровался, но не сразу понял, кто она. Прежде он видел девушку только в милицейской форме, когда бывал в Бутырке. Там, в проходной тюрьмы, она сидела, отгороженная от посетителей стеной металлических прутьев, а посетители — адвокаты и следователи — коллективно ухаживали за миловидной дежурной, ведавшей вызовом арестованных и распределением кабинетов. Знаменский тоже любил поболтать с ней, знал, что учится заочно на юрфаке, и однажды обещал посоветовать, какую выбрать специализацию после диплома. — Вот и пришла советоваться, Пал Палыч, — девушка с улыбкой протянула пропуск, умалчивая, что битый час дожидалась под дверью. Апартаменты у Знаменского после повышения новые, попросторней. И диван новый, без коварно торчащей пружины. Вполне пригодный для неофициального разговора тет-а-тет. — Итак, Антонина Васильевна Зорина. Года четыре сдавал вам в окошко оружие, получал взамен ключ и, честно говоря, не знал, что вы — Зорина. Ниночка и Ниночка. — А я столько раз держала в руках ваш пистолет, что помню царапину на рукоятке. — Справа или слева? — Справа. — Вы, оказывается, наблюдательны. Девушка смущенно опустила глаза. — Я все годы мечтала: вот подойду к окошку с наружной стороны и сама получу ключ от следственного кабинета. — Так вы хотите стать следователем? — Конечно! — Даже «конечно». А собственно, почему? — Ну… долгий разговор. На самом деле разговор короткий, но абсолютно для Ниночки немыслимый; пришлось бы сказать: «Пал Палыч, вы — мой идеал». Если бы у нее хватило духу на подобное признание, неведомо, как обернулась бы судьба. Но поскольку духу не хватает, Знаменский руководствуется общегуманными соображениями: — Попробую вас отговорить, Ниночка. — То есть, на что-то серьезное я не гожусь? — Не в том дело. Не знаю, годишься ли ты для следственной должности, но она для тебя — нет. Зачем раньше времени вгонять себя в гроб? — Вы ведь, помнится, колебались — то ли юрфак, то ли педагогический. Или путаю? — Когда-то колебалась. — Тогда вам прямая дорога работать с детьми! — Как — с детьми? — Есть такая прекрасная должность — инспектор по работе с несовершеннолетними. — Но у меня голова набита криминалистикой… — Ниночка, что бы следователь ни делал со своей криминалистикой, он не может изменить того, что преступление произошло! А его нельзя было допускать!.. Великая вещь — удержать подростка, чтобы не свихнулся. Тогда уже ничего не воротишь и впереди суд, небо в клеточку и родители, у которых сын «отбывает срок». — Никогда об этом не думала… то есть относительно себя. И, Пал Палыч, ведь очень трудно сделать то, чего не смогли родители. — А вы боитесь трудностей? — подначивает Знаменский. Естественно, Ниночка не может ответить «Боюсь»… Она стала инспектором в детской комнате милиции. Часто руки опускались от бессилия — институтская наука мало помогала. Правда, доведись ей заглянуть в день сегодняшний со всеми молодежными его бедами, Ниночка признала бы, что ей досталось не худшее поколение.
2
Прошло почти полгода. |
