Александр Лавров, Ольга Лаврова. Дело № 11. Любой ценойСледствие ведут ЗнаТоКи – 11
1
В тюремной камере, которая служит для содержания под стражей до суда, — двухъярусные койки, небольшой тяжелый стол, четыре тумбочки, четыре табуретки. Высоко расположенное, забранное решеткой окно. И все. Вынужденное безделье, глухота грязноватых стен. Скучно. Нервно: судьба еще не окончательно решена. Люди, что рядом, с тобой временно, ты им никто, они тебе — никто. Словом, скверно… В камере трое. Один — молодой коренастый парень, другой, долговязый, — постарше. Третий — лет сорока, с мягко очерченным лицом и живыми карими глазами. Это Тобольцев, подследственный Знаменского. Компания «забивает козла». Игра идет без азарта, под характерный «камерный» разговор. — Сейчас главный вопрос — как она меня видела: спереди или сбоку, — тревожится парень. — Если сбоку, пожалуй, не опознает, а? — Одно из двух: либо опознает, либо не опознает, — говорит Тобольцев. — Если опознает, скажу, что полтинник на том месте обронил. Поди проверь, чего я искал. — Ну-ну, скажи, — Тобольцев спокоен, почти весел. — Хорошо тебе, Тобольцев. Твоя история смирная, бумажная. А ему думать надо!.. — Не думать, а выдумывать, — роняет Тобольцев. Парень вскидывается: — Да если не выдумывать, это ж верный пятерик! Тогда все, что там, — машет он на окно, — все только через пять лет! Через пять лет, ты понимаешь? — Понимаю. Я отсюда тоже не на волю пойду. С лязгом открывается дверь, арестованные встают — положено. Конвоир вводит новичка. Тот упитан, смазлив, с юношеским пушком на щеках; одет щеголевато, на плече сумка иностранной авиакомпании. — Старший по камере! — вызывает конвоир. Тобольцев делает шаг вперед. — Укажите койку, объясните порядок поведения. — Слушаюсь, гражданин начальник, — говорит Тобольцев. Дверь запирается, щелкает глазок. Холина молча разглядывают: он кажется чужаком здесь, среди заношенных пиджаков. — Здравствуйте, — с запинкой произносит Холин. — Здравствуйте, — вежливо отзывается Тобольцев. — С благополучным прибытием! — фыркает парень. — Раз прибыли, давайте знакомиться. Холин поспешно протягивает руку. — Холин, Вадим. — Тобольцев. Холин оборачивается к парню — тот демонстративно усаживается за стол, а долговязый вместо руки Холина берется за его сумку. — Разрешите поухаживать… Ишь, вцепился в свой ридикюль. Там указ об амнистии, что ли? — В основном белье, — Холин пугливо выпускает сумку. — Есть хорошие сигареты, — Холин, торопясь, лезет в карман, пускает пачку по кругу. Парень с удовольствием затягивается. — Каким ветром в нашу преступную среду? — Даже не знаю… взяли прямо на улице, совершенно неожиданно… Говорят, «по приметам»… — Садись, — приглашает Тобольцев. — И, вообще, начинай учиться сидеть. Холин осторожно опускается на табурет. — А все-таки — за что ж такого молодого и культурного? — Не говорит — не приставай, — урезонивает парня Тобольцев. — Нет, пожалуйста… но ведь меня, собственно, ни за что… Нет, вы не смейтесь. Ну якобы я кого-то ограбил, чуть ли не убил… а я там даже и не был, честное слово! — Якобы кого-то якобы ограбил. |
