– А как зовут сына твоих родственников, ты не скажешь? – спросила я.

– Конечно. Его зовут Аслан Алавердыев, – не задумываясь ответил чеченец.

Я не смогла скрыть злорадной усмешки.

– Выходит, он твой полный тезка? И родился с тобой в один день и час, и, судя по фотографии на ориентировке, похож на тебя, как брат близнец?

Ориентировку на объявленного в федеральный розыск Аслана я в глаза не видела, но ведь он об этом не знал. Выпалив все это, я поняла, какую сделала глупость. Чеченец напрягся и зло посмотрел на меня. Надо было срочно спасать положение.

– Ты можешь прямо сейчас встать и уйти, – сказала я, – если боишься или не доверяешь мне.

– Я никому не доверяю, Мариночка, и никого не боюсь. Я сам себе чеченец. Волк одиночка. Мне нет нужды с кем то объединяться, хотя бы и с Джапаром, значит, нет нужды кому то доверять.

Похоже, он все таки убедился, что опасности нет, расслабился, даже отпустил узел галстука, на шелковой глади которого желтоглазые волки выли на луну.

– Пробуй стерлядку, Мариночка, пробуй, – приговаривал он, смакуя ароматную мякоть царской рыбы.

– Все, что говорят о тебе – наркотики, вымогательство, похищения, – это правда?

– У каждого из нас своя правда, – ответил он, – я просто навожу порядок там, где его нет. Понимай как хочешь, а лучше вообще не бери в голову.

– Но мне ты бы мог сказать хотя бы часть правды о том, кто ты есть на самом деле…

Он тщательно вытер салфеткой рот, облокотился на стол и долго смотрел перед собой не мигая.

– А почему я должен исповедоваться перед первой встречной русской шлюхой? – холодный презрительный взгляд полоснул меня, как бритва.

Кровь бросилась мне в лицо, дыхание на несколько мгновений перехватило от пережитого унижения.

– У меня таких, как ты, раком до Моеквы не переставить, – казалось, он наслаждается звуком собственного голоса – хриплыми плевками оскорблений. – Русские бабы – все шлюхи. Мы отрезаем вашим солдатам яйца, а вы вылизываете наши. Это тоже правда, Марина. Скажешь, нет?

– Если бы я знала, какой ты сукин сын, я бы тебе их откусила…

– Желающих было много, не ты одна, – он оскалился в злобной ухмылке. – Зубами клацали, а дотянуться не смогли.

В какой то момент я перестала его слышать. Теперь нужно было сосредоточиться и сделать все непринужденно и быстро. Еле сдержалась, чтобы по бабьи не разреветься, не схватить со стола оставшийся на блюде кусок рыбины и не размазать его по морде этого подонка. Я даже подняла глаза и посмотрела на него, чтобы достовернее представить себе, как будет скользить по его розовой харе и падать в пасти воющим волкам жирное стерляжье мясо. Остановила мысль о том, что я еще успею это сделать, если ничего другого, более эффектного, не произойдет. А он заслужил, чтобы произошло. Он сам подписал себе приговор. Окунув пальцы в фарфоровую пиалу с плавающей в ней лимоном, я тщательно вытерла их накрахмаленной льняной салфеткой и достала из сумочки радиотелефон.

– Я хочу выпить кофе, – тусклым голосом сказала я, надо было что то говорить, чтобы отвлечь его. – Иначе я не доеду до дома. Голова закружилась от твоих комплиментов.

Я говорила, а пальцы мои тем временем одну за другой нажимали клавиши радиотелефона: «ВХОД В МЕНЮ», «ПОСЛАТЬ СООБЩЕНИЕ»….

– Ты – сукин сын, каких я еще не встречала. Я буду радоваться каждому свежему чеченскому трупу, как если бы это был мой личный враг. В этом виноват ты. И я буду ненавидеть нацию, вскармливающую таких ублюдков, как ты.

«СООБЩЕНИЕ ОТПРАВЛЕНО»…

Я подняла голову и смотрела, как темнеют от ярости его серые глаза.