За это время я со всеми возможными мерами конспирации и маскировки наведалась к представителю турфирмы в гостинице «Октябрьская». Этому человеку, о котором мне сказал Юра, я вручила фотографию Нилина и 800 долларов. Остальные деньги – 700 долларов я должна была передать агенту после того, как он отдаст мне новенький паспорт с фотографией Юрия, но на имя другого человека. С этими документами любимый собирался ехать в Чечню, чтобы за собственные деньги выкупить Надю Ненашеву. С настоящими документами Юрий ехать не хотел – он уверял меня, что с его судимостью поездка в зону конфликта могла обернуться неприятными осложнениями. О чем думала, совершая эти манипуляции с законом, бывшая судья и нынешний адвокат Лукошкина, для нее самой остается вопросом по сей день…

17

Через два дня мое и без того относительное спокойствие нарушил звонок Обнорского на сотовый телефон. Господи, он же уверен, что я в Испании!

– Ну, Анна Яковлевна, колись, как ты дошла до жизни такой, – Андрей, похоже, находился в хорошем расположении духа.

– Ч что ты имеешь в виду? – от такого вступления (кстати, обычного для Обнорского, но в моем состоянии осознать это было очень сложно) меня бросило в жар, тут же сменившийся нервным ознобом.

– Да, мадам Лукошкина, совсем ты расслабилась, шуток не сечешь, – озадаченный моей реакцией, произнес Классик. – Как дела, говорю, как Испания?

– Испания как Испания. Что случилось?

– Случилось страшное («Что еще!» – простонала я мысленно). Я соскучился.

– Дурак ты, Обнорский!

– А нервишки то шалят, шалят. Правильно сделала, что поехала отдыхать. Или чем ты там занимаешься?

– Андрей, милый, что тебе надо, а? – Я готова была называть Обнорского самыми ласковыми словами, лишь бы наш разговор, выбивший меня из колеи, поскорей закончился.

Заминка в ответе означала, что Обнорский, привыкший к нашим словесным перепалкам и приготовившийся выдержать еще одну, раздумывал, что означает мое непривычно ласковое к нему обращение.

– Ну ты, Лукошкина, ты уж совсем так, зачем же, – поток бессвязностей, изрекаемых Классиком, делал плохую рекламу восточному факультету. – Я же просто спросил, хотел поинтересоваться, а ты так сразу…

Я решила усугубить удар:

– Дорогой мой, единственный, мне сейчас некогда, я сама тебе перезвоню! – честно говоря, мне было жаль Обнорского. Так и вижу, как он проигрывает партию в шиш беш Повзло, возвращаясь мысленно к этому бестолковому разговору.

– Я думал, ты захочешь услышать…

Мы тут пошерстили насчет нашего рубоповца…

– Мы же закрыли эту тему? – желание отключить телефон у меня резко пропало.

– Ну, – Обнорский подыскивал объяснения такой подлости, – мы передумали. И выяснили массу интересного. Часть материала пойдет в «Явку с повинной» в этом месяце, ребята уже все подготовили, нужна только твоя виза. Но там будет таа акое продолжение, что наши доблестные правоохранительные органы утрутся. Это круто! Мы получили все свидетельства того, что гражданин Нилин, он же бывший сотрудник РУБОП, ранее судимый за вымогательство, участвовал в похищении малолетней дочери судьи Ненашевой. Материал практически готов, к завтрашнему дню будет закончен точно.

Земля стала уходить из под моих ног…

18

Дальше события развивались стремительно. Я, забыв обо всех предосторожностях, прыгнула в свою «восьмерку» и помчалась к Нилину. По дороге мне показалось, будто со мной поравнялась машина Шаха, и я так рванула с места, что чуть не сбила зеркало припаркованной у края проезжей части иномарки.