– А телефончик наш не выбрасывайте, – сказал мне, пожимая руку, долговязый.

Когда они ушли, я щелчком направил визитку в корзину для бумаг… попал. Тошно мне было – край.

***

Земляной холм, в котором размещалась «Пещера», был покрыт опавшими листьями.

Охранники на этот раз попались знакомые – те самые крепыши, которых я недавно поучил вежливости. Один из них при моем появлении тут же снял со стены трубку телефона, негромко сказал несколько слов, дождался ответа и, не глядя на меня, произнес: «Проходите!»

Чабан в дорогущем шелковом костюме, при галстуке, ароматно дымил трубкой. Внешне он был сама любезность. Но в его сухом рукопожатии я ощутил скрытую угрозу… Впрочем, это могло мне показаться.

– Виски, коньяк, джин?

– Виски, если не шутишь…

– Вижу, у тебя есть вопросы, Князь? – улыбнулся Чабан, наливая «Red Label» в пузатый бокал.

– Есть. Почему умер Марат?

Чабан осклабился еще больше. Я вгляделся в бездну его глаз. Я увидел десятки оборванных жизней.

– Хочешь анаши, Князь?

Я помотал головой. Чабан неторопливо забил косяк, затянулся. Знакомый запах вскружил мне голову. Я зажмурился. Передо мной сияла белая гора. Вился дымок костра. Раздавался орлиный клекот. Откуда то издали мне приветливо помахал рукой Марат.

– Беда Марата в том, что он почему то считал себя одиноким волком. Так же, как и ты, Князь. Мне кажется, ты тоже плохо кончишь. Нельзя отрываться от коллектива, нельзя! Я говорил ему об этом много раз. Коллектив решил – Марат должен взять на себя то, что он не совершал. За это и Марату, и всем нашим товарищам по несчастью дали бы минимальные сроки.

Слова Чабана катились замедленным камнепадом с вершины горы.

– А упрямец Марат почему то решил все делать по своему. Зачем то выдал наши корпоративные тайны тебе. Ты начал копать там, где не следует. И по неопытности сразу засветился… Самым лучшим для тебя будет забыть обо всех покойниках – и о своем друге, которого не вернешь, и о Каценельсоне… Которого, к слову, тоже не вернешь. Я очень надеюсь, Князь, что ты последуешь моему совету.

– А если нет?

Чабан сокрушенно покачал головой:

– Мне кажется, ты благоразумный человек…

***

Ветер швырял в лицо дождь.

Машины проносились, не обращая внимания на мою поднятую руку. Наконец притормозил «Рафик». Стряхнув с себя воду, я сел рядом с водителем, и тут же сзади в машину запрыгнула девушка в черном кожаном плаще. Холодные ладони закрыли мои глаза.

– Настя?

– Молчи! Едем прямо, поворачиваем на Растанную и до первого перекрестка…

В квартире громыхала музыка. Какая то металлическая дребедень. То здесь, то там мы натыкались на чьи то обкурившиеся тела.

– Кто тут? – заглянула за ширму, где мы уединились, заспанная девица с распущенными волосами. – Настюха, ты? О, какого дядю привела…

– Брысь! – рассмеялась Настя. Ее ледяные ладошки скользили по моему телу, было щекотно и приятно…

– Какой ты классный, Зураб!

– Ты тоже, девочка. Только зачем тебе этот пирсинг в носу?

– Тебе что, не нравится? Просто ты отстал от жизни…

– Наверное… А тебя устраивает твоя жизнь?

– Какой ты душный…

– Я же классный.

– А иногда очень душный.

Мы пили шампанское из горла.