- Это он говорит Атлантическому океану, - обрадовался я тому, что меня так внимательно слушают. - Потому что больше говорить ему некому, это ж одиночное плавание. Ну вот, и что вы думаете, земля тут же появилась на горизонте. В общем, я предлагаю сказать самим себе, что мы уже заканчиваем расследовать дело профессора.

 - Да, - сказал Обнорский. - Занимаемся этим делом последнюю неделю. На Зудинцеве - милиция и священник. Выясните, кто он, правду ли говорит? На Горностаевой - это профессорское лесное предприятие. А на Скрипке родственники. Выясни, где прежняя жена, что делает?

 * 16 *

 Ближе к вечеру мне позвонила вдова профессора по имени Инна и сказала, что она помнит о своем обещании попытаться познакомить меня со знакомыми ее мужа. И приглашает меня в клуб "У дона Педро", в котором они с мужем периодически бывали.

 - О, дон Педро, - сказал я, - я оденусь как настоящая обезьяна. Выберу цепь помощнее и причешу свой ежик покруглее.

 - Оденьтесь строго, - оборвала она меня, - костюм, галстук.

 Инна была в черном брючном костюме. Я сразу же поцеловал ее в щечку. А потом в ушко. Она не стала демонстрировать отвращение. Мы выпили по "Маргарите", потом еще по две, и я перешел на джин с тоником, а она на кампари с оранжем.

 - Ну что, - спросил я, - где знакомые профессора?

 - Сегодня никого не видно. А как ваше расследование?

 - Наше расследование замечательно. Зачем ваш муж ограбил монастырь?

 - Да вы что, Леша, - сказала вдова, - Витя был верующим человеком, он бы никогда такого не сделал.

 - А зачем он сотрудничал с евреями?

 - С какими евреями?

 - Да такими. Шпионы-евреи. Кто не знает, что каждый еврей - шпион, а каждый шпион - еврей?

 - У Вити, кажется, были контакты с какими-то израильскими фирмами. Но вряд ли они занимались шпионажем.

 - А что он прятал в квартире дочери?

 - А что он прятал?

 - Не знаю. Так кто же все-таки убил моего мужа? Что думает милиция? Вы не знаете, Леша? спросила она меня.

 - Да ничего она не думает. Она даже не знает того, что я вам сейчас рассказал - ни про священника, ни про пакет. Они, по-моему, вообще дело готовы закрыть.

 Потом я расплачивался с официантом за наши джины, кампари и "Маргариты". Денег на такси уже не хватило. Но Инна сказала, что у нее есть. Она отвезла меня домой. А сама поехала дальше - наверное, к себе домой.

 * 17 *

 Утром я был как огурчик. И подумал: а почему я так спокойно отношусь к смерти профессора: флиртую с его женой, то есть вдовой, мучаю расспросами дочку. И хотя профессор погиб почти у меня на глазах, я не вижу его мертвого лица в ночных кошмарах. Наверное, потому, решил я, что я с ним был очень мало знаком и воспринимаю его как некий абстрактный персонаж некой истории с убийством. Но почему тогда так спокойна его вдова Инночка? Да и дочка вроде бы не очень-то убивается. То ли они все вместе его укокошили, то ли профессор был настолько дрянным человеком, что жалеть его некому и не за что. Но они и могли убить его как раз потому, что он был плохим человеком. Собрались все вместе - дочка с мужем, Инночка, бывшая жена, священник - и выкинули из окна, стерев затем все отпечатки пальцев и аккуратно закрыв дверь.

 В общем, решил я, пора завязывать с профессором. Еще один такой поход к "Дону Педро", и я сам выброшусь из окна, предварительно объявив себя банкротом.

 * 18 *

 Я спокойно сидел дома и смотрел ток-шоу "Про это", когда позвонил Спозаранник. Я очень удивился, потому что в такое время Спозаранник уже должен был спать, потому что иначе как он тогда встанет спозаранку?

 Спозаранник спросил, видел ли я сегодняшнюю телепрограмму "Мгновения" Ивана Петропавловского.